– Правда, тогда я думал, что это какой-то пригород Москвы. А тут – древний мир во всей красе.
– Это не древний мир, – не мог промолчать всезнающий Эдуард. – Древний человек был небольшого роста, меньше Гоги. А эти выше меня будут.
– Еще раз обзовешь меня коротышкой!.. – вскипел «гном».
– Отставить, парни! Вам других неприятностей мало?
– Пока хватает, – согласился Скальнов. – А что с твоей собакой? Она нас явно торопит.
Барбос действительно вел себя странно. Он то и дело хватал хозяина за брючину, а когда не дождался от него нужной реакции, стал подталкивать студента, упираясь тому головой чуть пониже спины. При этом пес издавал необычные утробные звуки, будто звал кого-то на своем собачьем языке.
– С запада летят какие-то птицы, – указал в небо Эдуард.
– Отряд, за мной бегом! – посмотрев вверх, крикнул князь. – Это не птицы. Рундайские прохвосты пожаловали. Если не успеем добежать до города, считай пропали.
Люди стремглав бросились к спасительным стенам, но тут выяснилось, что Гога в этом виде спорта не так силен, как в драке. С первых секунд он начал заметно отставать, и Сомову пришлось вернуться.
– Хватайся за руку!
– Убегай сам. Пропадем оба!
– Кончай базарить. Давай руку.
Скорость крепыша немного увеличилась, но не настолько, чтобы успеть к городу прежде, чем их настигнут крылатые твари. Сзади все отчетливее доносилось хлопанье перепончатых крыльев. Вдруг прямо перед беглецами возникла темная тень:
– Замрите, люди!
Голос звучал настолько властно, что они невольно подчинились. Затем последовал мощный выброс неизвестной энергии, обдавшей парней горячим паром. Все закончилось чьими-то душераздирающими криками. Тень сразу исчезла.
Михаил оглянулся.
– Теперь можно не спешить, – прошептал он.
– Хрен морковкин! – ужаснулся Топор, увидев падающих с неба крылатых существ, отдаленно похожих на людей, но с хвостами. – Мы, точно, не в Москве. И не в древнем мире.
– Согласен, – безжизненно кивнул заваривший всю эту кашу Михаил.
Князь тем временем вернулся к спасенным:
– Нет, вы видели?! Вы это видели?
– Вы о чем?
– Черный колдун Огара вступил в открытое противоборство с рундайцами. При свидетелях! Что творится в нашем мире? Вы сами, случайно, не из Огара будете?
– Нет, – без каких либо эмоций ответил Сомов. – Мы из Москвы.
– А это где? – Князь был настолько взволнован, что не побоялся показать чужакам свою неосведомленность, тем более что его слуги оставались возле стен и не слышали разговор.
– Далеко на севере, – это был единственный возможный ответ на такой вопрос.
– А-а-а, – протянул Гравз. – И как там, на краю света, люди поживают?
– По-всякому. А кто такие рундайцы?
Вельможа удивленно взглянул на гостей:
– На севере не знают о рундайцах?
– И о черных колдунах Огара тоже, – добавил Гога.
– Странные вы люди, я вам скажу. И не только по одежде.
Возражать ему никто не стал. Парни пребывали в полушоковом состоянии и никак не могли смириться с произошедшими кардинальными изменениями пространства… или времени, или того и другого вместе.
– Сунгим, – начал меж тем свой рассказ князь, поняв, что гости с севера не знают элементарных вещей, – третье по величине северное княжество великого Кантилима. Мы находимся почти на краю света…
Пока они добирались до княжеских палат, Гравз успел прочитать краткую лекцию по географии своей державы.
Кантилим состоял из тридцати двух княжеств. Каждое из них имело собственную столицу со своим правителем. В более богатых южных и западных землях помимо стольного города, именовавшегося так же, как и сама провинция, иногда насчитывалось до десятка мелких городов, что на севере являлось непозволительной роскошью. Урожаи тут собирали скудные, охота также особо не радовала, поэтому многочисленные северные деревушки едва прокармливали самих себя. Свой единственный город Гравз построил ближе к приграничному лесу как раз для того, чтобы иметь возможность пополнять запасы продовольствия за счет охоты.
– Сюда мало кто из простых крестьян и охотников рискует ходить: край света имеет недобрую славу. Но я углублялся даже до серых туманов, – не без гордости сообщил рассказчик. – Дичи там водится немало. Главное – не заблудиться. Останешься на ночь, считай, пропал.
