Сначала наткнулся на уборщицу – грузную, с неказистой фигурой женщину средних лет. С моим феерическим появлением, она перестала размахивать шваброй, и насторожено прищурила правый глаз. Обычно – уж мне ли пожившему об этом не знать – подобный прищур ничего хорошего не сулит. Упреждая возможный выпад, я изобразил улыбку рекламного идиота, открывшего для себя йогурт "Дониссимо", затем прижал палец к губам – тсс – и, покуда не опомнилась, быстро прошмыгнул в боковой проём. В результате столь резвого манёвра оказался в самом начале длинного, не менее тридцати метров, коридоре, где сильно пахло чем-то горьковатым. Втягивая воздух носом, я лишь через несколько шагов сообразил, что на здешней кухне, видимо, сбежало-подгорело молоко. И тут же сам попал из огня да в полымя: выйдя в коридор из двери по правой стороне, дорогу мне преградила солидная, ухоженная дама с высокой причёской, пышной грудью и волевым подбородком.
– Вы кто? – строго спросила она, когда я от неожиданности выпалил "здрасьте".
– Я? Секундочку. Сейчас.
Сунув руку за пазуху, я сделал вид, что собираюсь вытащить некий документ и раскрыть с его помощью своё инкогнито. На самом деле тянул время, чтобы выбраться из состояния открытости и сосредоточиться для отдачи Силы. А когда сумел (ушло у меня на это бесконечных три секунды), произнёс на развязный манер заклятие, передающее моё пожелание практически открытым текстом:
Не мешай мне, будь любезна,
Отыскать того во мраке,
Кто в объятьях чёрной бездны
Чертит тягостные знаки.
Сделал всё, как положено, и, проявляя постыдное самомнение, небрежно повёл рукой: отойди-ка, тётя, в сторону, не стой на пути у героя геройского. Да, вот так вот – кыш, кыш. Будто от назойливой мухи отмахнулся. Однако ж – вот тебе и на! – дама и не подумала подчиниться. Моё магическое воздействие никак, абсолютно никак на неё не подействовало. И уже в следующий миг, заглянув в зелёные с поволокой глаза, я сообразил почему. Объяснялось всё просто: меня опередили. Да-да, суровая эта дама уже была заморочена, причём капитально заморочена, а один из ключевых законов практической магии "Замороченного не заморочишь" пока ещё никто не отменял.
– Что вы мне тут цирк устраиваете?! – выпучив от негодования свои красивые глаза, воскликнула дама. – А ну прекратите немедленно! Кто вы, спрашиваю, такой?
На крик из какого-то подсобного помещения выплыла дородная повариха в накрахмаленном колпаке. Вынула изо рта огрызок моркови и сразу вмешалась:
– А что случилось, Гертруда Васильевна?
– Посторонний на территории, – сказала заведующая таким тоном, каким четырёхзвёздные генералы в американском кино роняют фразу, предшествующую объявлению общей тревоги.
Во избежание ненужной суеты, я поднял руки вверх:
– Всё-всё, уже ухожу.
Но, увы, спокойно ретироваться не получилось.
Попросту не дали.
– Нет уж, нет уж, давайте разберёмся, – грозно промолвила Гертруда свет Васильевна и попыталась ухватить меня за рукав.
Отступив на шаг, я оглянулся. Путь назад уже отрезала уборщица, и вид у неё был самый решительный. Во всяком случае, швабру она держала так, как обычно держат бейсбольную биту.
Если путь к отходу отрезан, подумал я, имеет смысл прорываться из окружения через линию фронта. Причём в данном конкретном случае прорываться деликатно, то есть без чрезмерного насилия. Как никак передо мною женщины, к тому же ни в чём неповинные женщины. С кулаками на безвинных женщин нельзя. Как-то не здорово это.
Подумал так, крякнул – эх, была не была, – и пошёл на прорыв.
Ухватил крепко-накрепко Гертруду Васильевну за протянутую ко мне руку и с лихостью перца, исполняющего элемент зажигательного танца ча-ча-ча, закружил партнёршу на месте. Сперва она поддалась моему напору и даже неожиданно легко поддалась, но через несколько оборотов опомнилась, охнула и очень противно завизжала. Оставив её на произвол сил инерции, я галантно шаркнул ножкой и, отвесив полупоклон, резко рванул вдоль по коридору.
В начале пробежки убрал обманным движением принявшую позу сумоиста толстуху-повариху вправо, а сам с криком "Лыжню!" благополучно проскочил слева. Увернулся от пущенного в спину морковного огрызка, добежал до конца коридора и, оттолкнувшись от стены, повернул направо. А через несколько метров – налево. Там малость заметался: навстречу, широко расставив локти, шёл мужик с лотком буханок. Затормозить я уже никак не мог и, казалось, неминуемо столкнёмся. Но, слава Силе, обошлось. Разминулись. Мужик вовремя поднял свою ношу, а я нагнулся. Дальше уже до самого выхода мне препятствий никто не чинил. Нёсся на всех парах, и чуть было не влетел с крыльца в раскрытое нараспашку чрево фургона с надписью "Хлеб".
