– Представь себе, есть основания, – ответил Улома, оглядевшись по сторонам и снизив тон. – И основания веские. Ты видел, Егор-братишка, чем оборотня с Маяковского кончили? Обратил внимание?
– Ну а как же, обратил, конечно. Кортиком его зарезали. И, насколько понял, кортиком егерским.
– Так точно, точно так. А ты знаешь, что это не простой кортик?
– Догадываюсь, что заговорённый.
Улома мотнул головой:
– Да я не про то. Я про то, что такой кортик в магазине не купишь. Это наш ведомственный кортик. Наградой.
– Наградной? – изумился я.
– Именно. Отличившимся сотрудником Постов вручают такие. Лучшим из лучшим.
Вот теперь кое-что стало проясняться.
– Вон оно что, – сказал я после паузы. – Помнится, видел такой кортик у тебя.
– Имеется, – не без гордости сказал Улома. – Вручили одиннадцать лет назад за особые заслуги. Номер у моего ноль сто тридцать два. Редко ношу. По праздникам великим. Ну или когда перед девками покрасоваться приспичит.
– У того, которым оборотня зарезали, номер, помнится, тридцать два сорок пять. Ничего не путаю?
– Нет, Егор-братишка, не путаешь. Так и есть. Тридцать два сорок пять.
– Уже проверил чей?
– Нырок проверил, он дело ведёт. По реестру наградному выходит, что пока ничей это кортик. Никому его не вручали.
– Нормально, – покачал я удивлённо головой. – Это что же получается, со склада его украли? Так?
– В том-то и вся тонкость момента, Егор-братишка, что эти кортики, не на складе хранятся, они среди прочего всякого у кондотьера в так называемом третьем потайном сейфе хранятся. В кабинете. Восемь штук по описи на сегодняшний день должно там лежать. По факту – семь.
– Неужто Володя не струхнул главного проверить?
– А Володе по барабану: главный, не главный. Ты же его знаешь. Он не за наших и не за ваших, он за порядок и закон. Парень кремень. Козырнул, бумаги показал и предложил предъявить к комиссионному осмотру. При этом намекнул, что в случае отказа будет апеллировать к Двум Из Трёх. Короче, прижал Ледовитого к стене. Тому ничего не оставалось, как ключи отдать.
– Ну и как премудроковарный отреагировал? – поинтересовался я. – Имею в виду потом, когда недостача вскрылась?
– Удивление разыграл, – презрительно хмыкнув, ответил Улома. – Дескать, знать ничего не знаю, ведать ничего не ведаю. Не понимаю, куда кинжал делся. А когда понял, что замять не удастся, назначил внутреннюю проверку.
– Думаешь, он как-то причастен к убийству на Маяковского?
– Ну а как же! Обязательно. Не знаю как, но причастен. Может, не сам оборотня резал, может, послал кого. Это мы скоро узнаем. Нырок в дело зубами вгрызся будь здоров. Только чего бы он там ни раскопал, Ледовитов, сдаётся мне, уже вне игры. И это очень хорошо.
Не стал я у него выспрашивать о какой игре идёт речь, мне и своих игр хватало за глаза. Да и подполковнику не праздных разговоров было, он уже мотал головой, выглядывая, как идут дела у служб зачистки. Однако прежде чем оставить его один на один со служебными заботами, я всё-таки решил поделиться обещанной информацией:
– Пока не забыл. Насчёт крысы, что на Архипыча стукнула. Должен огорчить: человечек, на которого грешил, чист оказался. Так что не в курсе я, Боря, кто постарался.
– А знаешь, Егор-братишка, – отозвался Улома, – есть мнение, что тот кадр, который трикстера отравил, сам же и позвонил дежурному. Чтоб стрелки перевести.
– Думаешь? Подожди, а как он местонахождение трикстера вычислил? Никто же не знал, что я его Архипычу привёз.
– А тут и знать нечего. Самохин мне вчера вот что сказал: когда плод Верти-Праха гореть начинает, колдун-хозяин видит его в этот момент внутренним взором. Такое в этот фокус вложено продуманное магическое подтверждение. Вот теперь, Егор-братишка, и прикинь. Как только гад всё увидел, так сразу дежурному и позвонил. Я сегодня между делом заглянул в Журнал дежурств. Записано, что звонил аноним. Доброжелатель, твою мать. Но номер мобильного, с которого звонили, и дежурный, и система независимого контроля, естественно, зафиксировали. Как ты понимаешь, никто по этому номеру не отвечает. Сейчас, тут закончим, дам команду пробить по базе.
