Вместо шумных кампаний, во время которых женщины выступали с речами и распевали гимны, Сэмюел в одиночку добился того, что притоны больше не могли существовать, находясь под пристальным вниманием общественности.
— Он просто необыкновенный, — произнесла она сдавленным голосом.
— Ты так считаешь? — спросила Тесс.
Леда кивнула, не поднимая головы.
— Ну вот и хорошо, а то я боялась рассказывать это тебе. Вдруг ты бы расхотела выходить за него замуж…
— Я — нет, но он… Боюсь, он вовсе не рад тому, что случилось.
— Но почему?
— Потому что у него не было выбора. — Леда сжала руками складки юбки.
— Не было выбора? — недоверчиво переспросила Тесс. — Но кто, интересно, заставлял его заниматься с тобой любовью? Кто вынуждал его оставаться в твоей кровати и обнимать тебя? Сэмюел — взрослый мужчина, и он волен поступать так, как считает нужным.
Леда все еще не решалась поднять голову.
— И все-таки я боюсь, — упрямо повторила она.
Леди Тесс осторожно прикоснулась к ее волосам.
— Дорогая, кто угодно испугается, если попробует заглянуть в будущее и спросит себя, что ждет его впереди. Сэмюел очень горд, и он стыдится прошлого…
— Ему нечего стыдиться. — Леда подняла голову и храбро посмотрела на Тесс. — В том, что с ним произошло, нет его вины.
— Я тоже так думаю! — Леди Тесс улыбнулась. — Теперь я могу сказать Сэмюелу, чтобы он поднялся наверх, а тебя прошу навсегда запомнить одно: ты и сама весьма необыкновенная женщина.
Когда дверь за леди Тесс закрылась, Леда взяла зеркало мисс Миртл и долго смотрела в него, но так и не увидела в своем лице ничего необыкновенного.
Сэмюел терпеливо играл уготованную ему роль — принимал поздравления, улыбался, когда от него этого ждали, и делал все необходимое в течение бесконечно долгого дня. Большая часть гостей — гавайский консул, несколько его деловых партнеров и троица пожилых леди со стороны мисс Этуаль — ничего не знали о скандальных обстоятельствах брака, однако Сэмюел сомневался в том, что они долго пробудут в неведении. Такая перспектива тревожила его — он не хотел, чтобы мисс Этуаль страдала от сплетен и многозначительных взглядов.
Вот почему Джерард искренне старался показать, что для него большая честь получить в подарок руку Леды, как выразилась одна миниатюрная пожилая дама с нежным дрожащим голоском и мертвой птицей на шляпке. При этом он избегал серьезных разговоров. Пока его не было, в Уэстпарк вернулся лорд Хей, чьи намерения были столь ясны, что Сэмюел с некоторой досадой спрашивал себя, почему до сих пор не объявлено о помолвке.
Впрочем, когда о ней объявят, его здесь уже не будет. Наблюдая за Каи, которая с энтузиазмом занималась приготовлениями к свадьбе мисс Этуаль, слушая разговоры леди Тесс о том, что она посадит в саду весной, Джерард то и дело напоминал себе об этом.
Все это время Каи избегала его, ссылаясь на внезапное недомогание, и теперь она тоже держалась весьма отстраненно.
— Мои поздравления, — только и сказала она.
Когда компания начала расходиться, Каи стала провожать гостей по их комнатам. Сэмюел остался один в гостиной, наедине с цветами, которые Каи перевязала белой лентой, и с фатой, небрежно брошенной на вышитую подушку.
«Моя жена», — промелькнуло у него в голове.
Теперь эти слова казались ему какими-то необычными, почти иностранными, но они разжигали в нем горячий огонь знакомого ему желания, и он уже ощущал тень врага, притаившегося в его существе.
Сэмюел пошел к ней, потому что не пойти было равнозначно поражению. Этим он признал бы, что не в состоянии справиться с собой.
Когда он вошел, Леда сидела в кресле, поджав ноги, и очень напоминала изображение о чем-то задумавшейся девушки на когда-то давно виденной им картине.
Дверная ручка щелкнула, и Леда вскинула голову. Потом она медленно поднялась и взяла халат, лежавший на спинке стула.
Сэмюел замер на месте, поражаясь силе реакции своего тела на ее близость. Сначала он пытался произнести заготовленную речь, но слова не шли к нему. Он хотел дать какие-то клятвы, пообещать не прикасаться к ней, но, увы, не мог.
— Вы забыли это внизу. — Сэмюел протянул Леде фату из нежных кружев.
