— А если выпью, вынешь все эти иголки треклятые?
— Скоро сниму.
Как только Феррел все выпил до дна, целительница улыбнулась.
— Ты что мне дала?
Ферелла явно охватили дурные предчувствия. Мабатан сжала нож так, что костяшки на руке побелели, но дыхание девочки оставалось ровным.
— От этого средства Стоув спокойно отдохнет.
— Тогда почему же меня стало клонить в сон?
Феррел попытался высвободиться от державшей девочку целительницы, но та лишь сильнее сжала руки и пристально посмотрела в светившиеся странным светом детские глаза.
— То, что ты сделал с этим ребенком, чудовищно.
— Ты… ты… ты предала меня, — прошипел Феррел, пытаясь схватить Аландру за запястья.
Но силы его явно убывали, и очень скоро руки девочки бессильно повисли. Феррел быстро засыпал под действием эликсира, и Мабатан услышала печальный шепот целительницы:
— Неправда, это вы все меня предали…
На какой-то момент все застыли, словно ожидая, подействовало снотворное или нет. Но вскоре Феррел уснул, Мабатан убрала нож, дверь распахнулась, и в дом вошел Виллум.
— Я не верила тебе, — сказала целительница, повернувшись к нему. Глаза ее были полны слез. — Я просто не могла тебе поверить. То, что ловцы видений сотворили со Стоув, противоречит всему, чему меня учили, во что я верила. — Когда девушка вынимала иголки из тела Стоув, голос ее дрожал от страдания и гнева. — За все, чего я достигла, за все, чем я смогла стать, я должна быть благодарна ловцам видений, их заботе обо мне на протяжении многих лет. Как же они могли такое сотворить, так жутко надругаться над другим человеком…
Виллум подошел поближе, склонился над Стоув и провел рукой по ее волосам.
— Когда приходят тяжелые времена, люди становятся способными на любые поступки. И поступки эти перечеркивают все, что раньше они считали священным.
Аландра подняла голову, глаза ее покраснели от слез.
— Роун предупреждал меня об этом. Я потеряла его доверие, потеряла четырнадцать детей, которых так любила. Я перепробовала все, но ничего не действует. Они лежат все так же неподвижно, на волосок от смерти. Мне сказали, что если я приведу Стоув в Оазис, то смогу помочь детям. Но ведь и это, наверное, неправда?
Мабатан не могла поверить, что целительница все еще хранит эти обманчивые иллюзии. Ответ Виллума прозвучал прямо и недвусмысленно:
— Их планы в отношении Стоув не имеют к детям никакого отношения.
— Откуда ты знаешь? — беспомощно спросила Аландра.
— Неужели тебе непонятно?! Не валяй дурака. Ты же сама прекрасно знаешь ответ. Мы с тобой договорились. Времени осталось в обрез. Здесь нужно убрать все следы борьбы.
— А как мы выберемся отсюда? Мы же не сможем просто так выйти через городские ворота.
— Именно так я и собираюсь поступить.
* * *
Страж у ворот почтительно и робко спросил у человека-птицы:
— Твоя милость так скоро нас покидает?
— Да, друг мой, — ответил Виллум в слащавой манере, которая, как догадалась Мабатан, была присуща голосу Ворона. — Мне всегда больно покидать Праведное. Но когда тебя призывает Город, ты обязан незамедлительно спешить на его зов.
Взгляд охранника был сосредоточен исключительно на ярких перьях блестящей накидки. Он пожелал Виллуму и Стоув счастливого пути, едва обратив внимание на целительницу и помощника, следовавших за ними.
Ворота закрылись. Порыв смрадного ветра донесся с озера.
— Люди здесь, должно быть, привыкли к запаху смерти, — пробурчала Мабатан.
Ей доводилось слышать рассказы о правителе Браке и его правосудии: людей бросали в кислотный студень озера, где тела растворялись всего за день.
Аландра, поджав губы, обиженно прошептала:
— Люди живут в Праведном в удобстве и роскоши. У них проведено электричество, им привозят самую разную хорошую еду, они прекрасно одеваются и имеют все лучшее, что может предложить Город. А этот запах их не беспокоит. И ты можешь не обращать на него внимания.
Мабатан презрительно фыркнула. Слишком много себе позволяла эта целительница, хоть ничего при этом не понимала.
Натянутое молчание продолжалось еще долго. Они вошли в лес, где росли красноватые деревья.
И когда они углубились в чащу, Виллум ссадил Стоув с коня, снял с него седло и послал скакуна галопом в противоположном от Праведного направлении.
