И вот я бросился в толпу, пестрящую зонтиками, и вскоре узнал своего обидчика со спины. Он заметно сбавил шаг, словно фланировал по бульвару в погожий летний день! Увы, я ошибся.
Вернувшись к действительности, я заметил: в тумане абсолютно все выглядели как мой зловещий незнакомец — даже самые прелестные дамы и самые темнокожие рабы. Стелющийся туман перемешал нас всех вместе и скрыл каждого в отдельности; на улицах больше не было привычного порядка. Казалось, каждый прохожий старательно имитирует осанку и походку моего фантома.
Я свернул за угол, и поток света от газовой лампы пронзил густой воздух. Свет поступал из едва заметного полуподвального окна, окно же принадлежало трактиру. Сочтя трактир этаким маяком, привлекающим субъектов с сомнительными намерениями, я буквально ворвался в заведение. Растолкал завсегдатаев и наконец увидел сгорбившуюся за столом фигуру. Пальто, некогда дорогое, а ныне сильно поношенное, было точь-в-точь как у моего Фантома. Я схватил его за руку. Он поднял трясущуюся голову и воззрился на меня с удивлением.
— Ошибка, сэр! О, что за жестокая ошибка! — произнес он. Язык его заплетался — он был пьян.
А я — я опять обознался.
— Это мистер Уотчмен, — сочувственным громким шепотом пояснил пьяница, что сидел рядом. — Джон Уотчмен. Выпью-ка я за здоровье бедняги. И за ваше здоровье могу выпить, сэр, ежели желаете.
— Джон Уотчмен, — согласился я, даром что на тот момент имя для меня ничего не значило (если оно и попадалось мне в газетах, то проходило незамеченным).
Я оставил несколько медных монет, чтобы этот человек и дальше мог потакать своей пагубной слабости, поспешно вышел на улицу и продолжил погоню.
Местами туман был не слишком густ, и тогда объект преследования открывался моим глазам. Один раз мне почудилось даже, что все прохожие бросились за ним и действуют заодно, как бы охотясь на зверя.
Я уже упоминал, что Фантом был одного со мной роста? Да, упоминал; тут я не ошибся. Однако данное обстоятельство не означает, что он походил на меня. Напротив, я единственный из прохожих не имел разительного сходства с Фантомом. Волосы у меня пепельного цвета, как древесная кора, и всегда тщательно причесаны и подстрижены; черты лица некрупные, правильные. Я не ношу ни усов, ни бороды и выгляжу моложе своих лет. Он — этот Фантом — имел странное телосложение. Ноги его были чуть ли не вдвое длиннее моих — как ни старался, я не мог сократить расстояние между нами.
Пока я бежал сквозь ледяной туман, мной владели разрозненные бешеные мысли; объединяло их лишь одно обстоятельство — полное отсутствие логики. Я задел чье-то плечо, еще и еще раз, наткнулся на крупного мужчину, которому ничего не стоило распластать меня на красных плитках тротуара. Отскочил в грязь, заляпал левый бок пальто. И вдруг оказался совсем один — никого не было видно вокруг.
Я замер, застыл, оцепенел.
Теперь, когда я потерял след — или же след потерял мой Фантом, зрение стало острее, будто я надел очки. Итак, я стоял в двадцати ярдах от небольшого пресвитерианского кладбища, и жалкие надгробия казались сгустками все того же сырого тумана. Уж не Фантом ли привел меня сюда чуть ли не через весь город Балтимор? Или Фантом исчез сразу, я же неосознанно оказался в этом месте — там, где Эдгар По искал успокоения и не находил?
Много лет назад, когда я был еще подростком, произошел один случай, который надо бы упомянуть. Я с родителями ехал в поезде. В дамском вагоне не было места плевкам и сквернословию, равно как и нам с отцом, хотя вообще-то в такие вагоны допускались родственники пассажирок. Поэтому мы, устроившись в вагоне для джентльменов, время от времени ходили проведать маму. После одного из таких визитов я возвращался впереди отца и обнаружил, что наши места заняты. Очень вежливо я объяснил двоим джентльменам, в чем их ошибка. Один впал в ярость и предупредил: я займу место только через его труп.
— Если не уйдете, именно так все и будет, — ответил я.
— Что ты сказал? — удивился грубиян.
С прежним хладнокровием я повторил свою абсурдную угрозу. Учтите, я был худощавым, даже хрупким пятнадцатилетним мальчиком. В другое время я бы извинился и занял худшее место. Возможно, вам интересно, как вел себя второй захватчик наших с отцом сидений. По идентичности верхней части лица я определил его как брата первого хулигана, по трясущейся голове и пустому взгляду счел умственно отсталым.
