— Какая–то биобаллистическая пушка? — предположила Мартина.
На взгляд Блайта, на пушку это мало походило.
— Оно сейчас включается, У-характеристики стабилизируются.
Фокус сместился, и Левен подсветил красным направленную в сторону планеты трубу — ось вращения волчка.
— Какое–то аномальное ионизирующее поле питает токамак, черпая энергию из атмосферы, — заметил Левен и тут же добавил: — Продукт реакции транслируется в У-пространство.
— Куда? — переспросил Блайт.
— Не могу сказать — энергия просто уходит.
Объект снова приблизился — крапчатый от огоньков, похожих на паучьи глаза, окутанный энергетической дымкой. Миг — и он снова свернулся, будто исчезнув вовсе.
— Очередное включение «хамелеонки», — без нужды пояснил корабельный разум.
Блайт вглядывался в опустевшую рамку. Изображение только что виденной машины накрепко засело в памяти. Пенни Роял активировал ее — или, скорее, восстановил и реактивировал, и агрегат теперь производит массу энергии. Капитан не понимал, что именно происходит, но ему это определенно не нравилось. Даже когда окошко закрылось, он продолжал чувствовать, что токамак там — кружится, качает атмосферу, вливает производимую энергию во что–то.
— Пенни Роял только что начал сканировать поверхность, — сообщил Левен.
Есть ли связь между той машиной и объектом на поверхности? Блайт был уверен, что нет, что, едва активировав токамак, черный ИИ сосредоточился на других заботах.
Потом заработал термоядерный двигатель — шар планеты стал быстро увеличиваться. Когда в рубке появились все члены экипажа, напряжение немного отпустило Блайта — никто из людей не выказывал намерения мчаться к шаттлу. Хабер спросила, что происходит, и Мартина объяснила, показав заодно сделанную только что видеозапись. Разгорелась дискуссия, но к какому–либо выводу никто не пришел. В итоге Хабер с Чонтом ушли, а Бронд и Икбал расположились в двух свободных креслах.
Еще час Пенни Роял корректировал курс, и Блайт понял, что ИИ намерен просканировать всю планету.
— Есть идеи, что он ищет теперь?
— Первоначальное сканирование было направлено на орбитальные объекты, — доложил Левен. — Сейчас осмотр сфокусирован в основном на недавних столкновениях с поверхностью.
— Значит, что–то крутилось здесь на орбите, и теперь Пенни Роял проверяет, не рухнуло ли оно на планету? — предположил Блайт.
— Возможно.
Бесконечное ожидание утомляло, часы тянулись — экипаж успел покинуть рубку и вернуться в нее. Сам Блайт вздремнул пару часов, заглянул проверить, как идут дела, и отправился перекусить. Он уже доедал, когда Бронд объявил по интеркому:
— Планетарное сканирование завершено — теперь он знакомится с системой в целом.
Блайт сунул поднос обратно в синтезатор, не спеша двинулся в рубку — и оказался там последним, все остальные уже прибыли.
— Замечен корабль, — сказал Левен. — Курс на выход из системы, идет на термояде и силовых полях. Рискну предположить, что он максимально экономил топливо для долгого путешествия без У-пространственного движка.
— Чужие, наверное, — предположил Чонт.
— Вряд ли, — ответил Левен. — Это «Залив мурены» Изабель Сатоми.
Трент вывел из строя большинство камер в рубке, но знал он не обо всех и не позаботился разыскать скрытые. Он все еще пытался перехватить контроль над корабельными системами и, вероятно, считал, что у него получается. Но парень чего–то добился только потому, что она позволила, к тому же Изабель могла в любой момент вернуть управление себе. Сейчас, удостоверившись, что Трент не сотворит ничего неожиданного, она переключилась на текущие задачи.
Клей держал крепко. Его нановолокна проникли в панцирь так глубоко, что ни пульсар, прикрепленный к бывшему правому плечу, ни протонная пушка, сидящая на левом, не отвалятся ни за что — только если вместе с панцирем. Изабель вскинула оружие, отрабатывая стиль движений капюшонника: одновременно слегка запрокидывалась голова. Из того, что она знала об анатомии капюшонников, можно было сделать вывод, что вертикальные ряды расположенных на лице глаз обычно участвуют в тщательном препарировании добычи. Кроме того, она обнаружила, что эти глаза, как ни странно, на большом расстоянии видят лучше человеческих. На задней стороне капюшона появились инфракрасные сенсоры — собственно, когда она опустится и побежит, они окажутся на макушке. Можно было бы предположить, что так легче почуять далекую жертву, но существо, которым она стала, выпускало великое множество сенсоров — едва ли столько выросло бы в естественных условиях. И это, конечно, было правильно.
