Изображение становилось все больше и больше, потом, когда Флейт отключил увеличение, отъехало назад. Я почувствовал, как ненадолго включился термоядерный двигатель, снижая скорость, после чего движки малой тяги подвели нас почти вплотную к скоплению руды.
— Состояние систем охлаждения? — поинтересовался я.
— Термопреобразователи работают на полную мощность, — ответил Флейт. — Пока нет необходимости использовать охлаждающие лазеры или плазмовыбросы — у меня есть часов пять, а значит, времени достаточно для производства сорока стандартных снарядов для рельсотрона.
Я хотел сказать «выполняй», но Флейт не ждал. Два силовых поля уже стиснули астероид с боков, слегка сплющив его. А секунду спустя третье поле принялось усердно строгать — и «опилки», вытянувшись тонкой линией, медленно поползли к нашему кораблю. Затем Флейт ударил по ним боевыми лазерами, раскаляя сырье, и при помощи силовых полей скатал расплавленную стружку в аккуратные цилиндры с обрубленными — будто бы невидимой сигарной гильотинкой — концами.
Я мог бы просидеть тут все пять часов, наблюдая за производством снарядов для рельсотрона, но сперва нужно было кое–что сделать. Необходимость эта вытолкнула меня из кресла и повлекла в лабораторию–мастерскую. Все здесь я устанавливал ради одной цели. При встрече с Пенни Роялом мне потребуется не только корабль и запас новеньких боеприпасов. Я должен обладать знаниями об ИИ, пониманием, информацией — и помочь мне могли два находящихся сейчас в «цеху» предмета.
С корабля Изабель я прихватил наноскоп, нанофабрику и прочие полезные штучки. Из того, что нашлось здесь, я состряпал еще ряд устройств и установил их на рабочих поверхностях вдоль стен. Настроив вычислитель, я завесил стену сплетенным наноботами экраном и даже смонтировал голопроектор. Парочку корабельных роботов я приспособил для особых задач — один сейчас свисал с потолка, напоминая готовую кого–то схватить руку со множеством пальцев, другой возвышался на регулируемом пьедестале. Пьедестал предназначался для предмета, в настоящий момент закрепленного в рамке на центральном столе. Я подошел поближе, чтобы еще раз произвести осмотр.
Забытый шип Пенни Рояла по–прежнему торчал из торса голема. Я отступил на шаг и через «форс» взял на себя управление всеми механизмами в комнате. Сперва я разбудил робота на пьедестале. Тот широко раскинул руки, те, что побольше, и, как зубчатыми тисками, сдавил с боков грудь голема. Меньшие ручки потянулись к основанию черного шипа, сомкнули обтянутые неопреном захваты, избегая острых краев, и медленно потянули. Я мысленно прикинул степень растущего сопротивления, но тут шип с жутким скрежетом освободился.
Разжав зазубренные тиски, робот попятился, полностью извлекая иглу из тела голема, и я остановил его, чтобы изучить добычу. И опять ощутил таинственную связь с этой частицей Пенни Рояла, странную «знакомость». Нет, мне совершенно не нравилось находиться так близко к этой штуке, но я тем не менее тщательно осмотрел ее. Никаких повреждений на проклятом шипе не обнаружилось. Даже кончик оставался таким острым, что трудно было разглядеть, где кончается он и начинается воздух. Отступив, я велел роботу отнести шип в угол помещения, поместить в стоящий там стеклянный цилиндр и, заполнив инертным газом, запечатать сосуд вместе с содержимым. Я еще успею исследовать эту дрянь повнимательнее, может, определю, из чего она сделана, но прямо сейчас меня интересовал голем.
Зияющая в груди андроида пятиугольная дыра выглядела такой аккуратной, что казалась частью дизайна голема. Так пробить кермет могли только промышленные алмазные нанорезцы высокого давления — или пули из портативных рельсотронов, разрывающие и прадорскую броню. Видимо, когда Пенни Роял превращал себя из корабельного кристалла в гигантского морского ежа, он немало времени потратил на изучение передовых производственных технологий. Выходное отверстие в спине голема было поменьше, его окаймляли пять керметовых лепестков — опять–таки ровненьких, будто изготовленных на станке. Ну. теперь пора призвать потолочного робота, эту кошмарную люстру…
