— Нет, господин. Не протянем. Если Создатель будет милостив, то доживем до середины зимы, а потом придется затянуть пояса, да потуже.
— Плохо. Что с дровами?
— Дров пока хватает. Но запасы пополнить надобно, господин. Слава Создателю, далеко ходить не надо — в ущелье еще достаточно леса для наших нужд, а теперь и лошади есть — бревна можно и волоком дотащить.
— Ясно. Чем еще обрадуешь?
— Шкур и кожи для пошива зимней одежды в достатке. Женщины только этим и занимаются. От холода не помрем. Обустройство пещеры мы уже закончили. Да! Вот тут еще. — Тезка подошел к пузатым корзинам у дальней стены и, ткнув их носком сапога, пояснил: — Здесь я зерно приберегаю. Если переживем зиму, то к весне будет овес и пшеница для посева. Стефий умудрился даже семена дикой кислевицы притащить. Нашел же! На первое время можем небольшое поле прямо в форте разбить. Все одно места достаточно.
— Порадовал ты меня, Тезка, — похвалил я рачительного хозяйственника. — Насчет зимы ты не волнуйся. Переживем. Когда вернется Литас с людьми, продолжим охоту. Через пару дней, глядишь, и ледник закончим. Ты мне вот что скажи — что с кормом для лошадей надумал? Учти, тратить на них запасы еды я не позволю. Самим не хватает.
— Да я понимаю, господин! Ребятня сейчас все углы двора прочесывает, траву собирает. В ущелье-то травы прорва, надо только снег разгрести. Если позволите, то мы быстро пару стогов натаскаем.
— Посмотрим, — неохотно ответил я. Пока не вернется Литас, я не собирался высовывать нос за стену. — Посмотрим. Ладно, ты хозяйствуй, а я дальше пошел.
— Господин, вы бы рявкнули для острастки на Нилиену — не успеешь глазом моргнуть, а каждый день что-нибудь да утащит! — чуть не со слезами на глазах попросил Тезка. — Поумерила бы она пыл свой! Так, глядишь, на полках скоро и не останется ничего.
— А ты здесь для чего поставлен? — рассудительно заметил я.
— Дык у нее на все один ответ: ей слово скажи — и сразу черпаком по голове получишь! Уж вас-то она послушает!
Я глубоко сомневался, что старая Нилиена станет выслушивать мои доводы, но делать было нечего.
— Хорошо, — вздохнув, согласился я. — Поговорю я с кухаркой.
Рассыпаясь в словах благодарности, Тезка проводил меня до двери и вернулся к хозяйственным делам. Я же, задумчиво почесывая затылок, направился к кухне, откуда слышался ворчливый голос старшей кухарки, поторапливающей стряпух. Полюбовавшись издали, как Нилиена, потрясая здоровенным черпаком, вразумляет слишком медлительных на ее взгляд, женщин, я мудро рассудил, что напрашиваться на неприятности не стоит, и пошагал к выходу. Нет уж. Пусть сами разбираются, а я лучше проверю, как продвигаются дела с постройкой конюшни.
* * *
Остаток дня прошел в уже ставших для меня повседневными хлопотах. Побеседовать с мастерами каменщиками, подбодрить медленно поправляющихся раненых воинов, изящно уйти от темы незамедлительной постройки церкви в разговоре с отцом Флатисом, постараться отвертеться от ежедневных занятий с оружием… Не успел я оглянуться, как солнце уже клонилось к земле, а на промерзшей земле вальяжно разлеглись длинные тени.
К вечеру заметно похолодало, и, рассматривая распотрошенного ниргала, я старательно приплясывал на месте, хлопал себя ладонями по бокам и вообще всячески старался согреться. Вид обнаженного тела ниргала тоже никак не способствовал теплым мыслям, скорее вызывал холодную дрожь.
Рикар потрудился на славу, и сейчас ниргал уже ничем не напоминал несокрушимого железного воина. Совсем недавно покрывавшие его доспехи бесформенной кучей железа громоздились по обеим сторонам стола. Первым делом я начал осмотр самих доспехов, вернее их заинтересовавшей меня многослойности — внешний слой составляли толстые пластины, цельнометаллические наручи, наколенники и закрытый шлем. Вторым слоем шла мелкоячеистая кольчуга, полностью укрывающая тело ниргала под пластинами и оставляющая открытым лишь лицо. И последним слоем шла толстая шерстяная одежда, при виде которой у меня на язык просилось странное словечко «комбинезон». Откуда это словечко появилось у меня в голове, я не знал, но судя по легкому уколу головной боли и нахлынувшему на мгновение головокружению, было несложно догадаться, что это название из моего поневоле забытого прошлого.
