Темные времена. Как речь, сказанная одним премьер-министром, смогла спасти миллионы жизней - страница 85
Уинстону предстояло выступить перед Палатой общин меньше чем через сутки. Он все еще дописывал свою речь. Днем в перерывах между заседаниями он улучал минутку, чтобы посидеть за столом на Даунинг-стрит, добавляя и вычеркивая строки. Он хотел как можно яснее донести до людей серьезность ситуации. Ему предстояло сказать почти то же, что и на заседании Верховного военного совета во Франции. Но на сей раз нужно было найти слова, которые отзовутся в сердце каждого британца: простой язык, короткие англосаксонские слова, фразы, повторяющиеся трижды, словно молоты, бьющие по одной наковальне.
Первый черновик он показал членам ближнего круга. Уинстону казалось, что он «слишком резок по отношению к французскому верховному командованию»[469], учитывая хрупкость ситуации и просьбы французов о британской военной поддержке. Также Черчилль вычеркнул строку «Соединенные Штаты продолжают с непонятной отстраненностью наблюдать за нарастанием опасности, сгущающейся над ними все более мрачно»[470]. По размышлении он вспомнил, что эта речь должна побудить американцев вступить в войну, а не отпугнуть их. Интересно, что на полях Уинстон сделал сценические ремарки: рядом со строкой «наши человеческие потери превысили 30 000 – убитыми, ранеными и пропавшими без вести» он написал «проявить сочувствие!»[471].
Уинстон писал речи мучительно и долго. В 1973 году личный секретарь Черчилля, Джон Мартин, в интервью рассказывал о работе босса. Он вспоминал, что Уинстон «тщательно охранял» свое секретное искусство. Вызывали машинистку, затем Черчилль начинал «очень медленно диктовать то, что он собирался сказать… он очень тщательно подбирал слова и фразы… мог перепробовать множество слов, произнося их тихим шепотом, так что была слышна лишь непрерывная цепочка из полудюжины слов… он произносил их вслух и испытывал их», прежде чем выбрать то, которое казалось ему наилучшим. Затем речь перепечатывали в черновом варианте. Когда это было сделано, Черчилль брался за красный карандаш и вносил изменения, после чего речь перепечатывали в получерновом варианте. Далее ее рассылали «специалистам для проверки»: нужно было убедиться, что все факты и цифры правильны. И, наконец, речь печатали в «форме псалма»[472]. Это был собственный, уникальный формат Черчилля: строки располагались как строфы стихотворения. Каждая новая строка имела больший отступ, чем предыдущая. Затем Черчилль начинал репетировать, повторяя речь снова и снова, расхаживая по комнате, вцепившись в лацканы пиджака, пробуя разные интонации – от крика до шепота.
В 15:40 4 июня 1940 года время для репетиций истекло. Эвакуация из Дюнкерка была завершена. 330 тысяч солдат чудесным образом оказались в безопасности.
В переполненной Палате общин премьер-министр поднялся для выступления. Он сделал четыре шага вперед.
Всего он говорил тридцать четыре минуты. Вначале подробно рассказал о ситуации во Франции за последние несколько недель, затем перешел к эвакуации из Дюнкерка. Теперь Уинстон не смягчал правду, говорил честно, живо, не боясь шокировать. Черчилль детально описал силу нацистов и столь же подробно рассказал о подвигах тех, кто отдал свои жизни, защищая порт. Эвакуацию он назвал «чудесным избавлением, ставшим возможным благодаря героизму, непоколебимости, бесстрашию, дисциплине, находчивости, мастерству и несокрушимой преданности наших военных», но тут же подчеркнул: «Эвакуациями войну не выиграть»[473].
Черчилль использовал все приемы риторики, которые знал очень хорошо. Начал он с вопроса к аудитории: «Может ли быть цель, более важная и значимая для общей цели войны, чем эта?» За ним последовало обращение к слушателям: «Только представьте, что именно тогда судьба цивилизации оказалась в руках нескольких тысяч британских пилотов!». Уинстон умело украсил живое описание опасной ситуации поэтическими строками: «Думаю, еще ни разу за всю историю, ни в одной минувшей войне у нашей молодежи не было такого шанса проявить себя. Все подвиги рыцарей Круглого стола и крестоносцев вместе взятые не просто меркнут на этом фоне, но и кажутся безнадежно устаревшими и скучными. Наши с вами современники, совсем еще молодые ребята, день за днем поднимают в небо свои крылатые машины, отправляясь защищать Родину и все, что нам дорого. Они легко и ловко обращаются с техникой, обладающей колоссальной сокрушительной мощью. Этим юным героям удивительно подходят известные поэтические строки:
