Темноты - страница 134

— Что ж, — Файне слегка дрожала, но улыбнулась. — Хорошо сыграно, Кален — ты действительно бессердечный ублюдок, — взгляд девушки опустился вниз, на лезвие у горла, затем снова поднялся на него. — И ты спас свою душу, чтобы потратить её на меня? Я польщена.

Дрен бесстрастно смотрел на неё.

Файне очаровательно улыбнулась.

— Я многие годы ждала кого-нибудь, столь же умного, как ты — врага, который сможет меня победить. Я рада, что он оказался к тому же так привлекателен.

Взгляд Кален был холоден.

— Ну что, любимый — ты не хочешь меня? — она сделала шаг вперёд, позволив лезвию оставить маленькую красную полосу на горле. Девушка мурлыкнула: — Ты не хочешь сделать мне больно? Я сделала тебе больно, разве нет? Я убила твою маленькую сестричку и прогнала твою синеволосую подружку.

Её лицо было практически напротив его. Их разделял только меч, достаточно острый, чтобы перерезать ей горло одним движением руки Калена. И только меч удерживал девушку от того, чтобы поцеловать его.

— Когда ты думаешь об этом, — сказала Файне. — Когда ты смотришь на меня — разве в твоём сердце не просыпается хотя бы доля ненависти? — она стукнула Калена в грудь. — В этом большом, сильном, умирающем сердце?

Кален сжал рукоять меча.

Мужчина толкнул её. Файне упала на пол и посмотрела на него, глаза и волосы девушки были взъерошены. Полуэльфийка усмехнулась, когда воин сделал шаг вперёд. Сердце девушки бешено колотилось, она знала, что это конец.

— Нет, — сказал он. Кален вложил меч в ножны на бедре и отвёл взгляд в сторону.

Файне дрожала. Она не смела двинуться — Дрен в любой момент мог одним движением перерезать ей горло. Но он просто стоял, молча и спокойно. Смерть могла забрать его в этот самый момент — болезнь уже взяла верх и почти убила его. Файне лежала на полу позади него, кровь текла ей на грудь из нанесённой ею самой раны.

Файне встала, отряхнула одежду и поправила волосы.

— Что ж, тогда прощай, Кален, раз уж ты не собираешься ничего делать, — девушка подмигнула ему. — Целлика мертва, Мирин, без сомнения, покинула тебя, и ты только что оттолкнул единственную женщину, которая могла сделать тебя счастливым. Но, думаю, у тебя навсегда останутся воспоминания.

Она пошла прочь.

— Файне, — требовательно сказал Кален. — Последний вопрос.

Она обернулась. Мужчина стоял к ней спиной.

— Да, любовь моя?

— Какое твоё настоящее имя?

Она поджала губы.

— Я говорила тебе, это...

Он развернулся и разбил ей нос хуком слева. Файне упала на спину, ошеломлённая, у неё кружилась голова, и она закашлялась.

— Если я не ненавижу тебя, — сказал Кален, — это вовсе не значит, что я позволю тебе уйти.

Файне попыталась возразить, но её лицо разрывалось от боли.

Кален снял наручники с пояса.

— Вы с Расом можете разделить одну камеру, — сказал он. — Возможно, ты сможешь мило поговорить с ним о том, как ты предала его — правда, в этом я сомневаюсь.          

Файне стонала на полу, держась за залитое кровью лицо.

— И никакой шутки в ответ? — Кален поправил меч в ножнах. — Файне, я поражён.

Высморкав кровь из разбитого носа, девушка улыбнулась удивительно острыми клыками. Её глаза оббежали тело мужчины, задерживаясь на некоторых местах.

— Знаешь, бывало и получше, — сказала она.

— Знаю, — улыбнулся Кален.

Весь день Файне не прекращала улыбаться.

Она молча улыбалась, когда стражники отбирали у неё вещи, в том числе палочку матери и ритуальный амулет. Она прижималась к каждому из них, взглядом заманивая их, но никто не принял её предложения. Какая жалость.

Она молча улыбалась, когда они спрашивали её имя — а потом снова, когда напыщенный индюк из Бдительного Ордена пригрозил, что вызовет Чёрного Посоха для личного допроса. До него не дошло, что красноволосая полуэльфийка — это всего лишь морок, даже не попытался попробовать его развеять — спасибо Бешабе.

Она молча улыбалась и не обращала внимания на боль, когда серолицый жрец Ильматера вправлял и перевязывал сломанный нос. Она даже лизнула его руку один раз, потому что это её позабавило. Ей понравился взгляд жреца — противостояние низменного желания и веры.

Стражники, маг и священник возможно думали, что она смеётся над ними, но это было не так. Она, конечно, не питала ни малейшего уважения к Страже, но сегодня она, скорее, смеялась только над собой.