В ручье я набрал полную флягу чистейшей прозрачной воды. Свесив ноги с края обрыва, я доел остатки шашлыка, запивая родниковой водой. На этот раз мне никто не мешал.
Поев, я собрал вещи в котомку, взял в руки лук с наложенной на тетиву стрелой, и направился вправо, туда, где в воздух поднималось сверкающее на солнце облако водяной пыли водопада.
Утес закончился пологим спуском. Далее по всему берегу, на всё то расстояние, которое я мог видеть, тянулась узкая песчаная коса.
Прогулка по песчаной косе напомнила мне дикие пляжи черноморского побережья Крыма. Под ногами также тихо шуршал песок, лицо овевал ласковый теплый ветерок, сверху пригревало солнышко. Идиллия.
Но сколько такая приятная дорога не стелилась у меня под ногами, закончилась она камнями. Валуны, постепенно переходящие от малых до больших, в конце концов, превратились в настоящие скалы, нависающие над озёрной гладью.
Прыгая с одного валуна на другой, я поднимался всё выше и выше. По времени скоро в скальном массиве должна была появиться расщелина, в которую уходил сток воды из озера.
Расщелина открылась внезапно. Поднявшись на огромный валун, я замер — мимо меня с рёвом проносился водяной поток и в десяти метрах резко обрывался, срываясь в глубокую пропасть. Откуда-то снизу поднималось облако сверкающих водных брызг, пересекаемое наверху радугой.
Красота была невероятная. Воздух весь был наполнен влагой. Брызги воды под лучами солнца сверкали как искрящиеся бриллиантовые капли.
Выше по течению, над руслом стока воды, была построена плотина. Плотина была построена столь основательно и искусно, что казалось невероятным, как можно было так плотно уложить сотни и сотни брёвен, чтобы через них не выливалась ни единая струйка воды.
В центре запруды был сделан сток для отвода лишней воды, через который она и попадала в водопад.
Я достиг владений клана «Бобры Темнолесья».
Цепляясь руками за выступающие из воды поверхности скал и камней, я стал осторожно приближаться к плотине.
Когда я уже подобрался к плотине вплотную, из воды высунулась усатая коричневая морда бобра с небольшими выпуклыми глазами. Она смотрела на меня секунд десять, а затем, нырнув, скрылась под водой.
Следовать за ней мне не хотелось, поток мог бы подхватить меня, и смыть в водопад.
Поэтому я присел на большой валун и стал ждать. Ждать пришлось минут пять. Из-под воды, вынырнули одна за другой, пять бобровых голов, и поплыли против течения к моему берегу.
Я поднялся и, опершись о посох, стал ждать хозяев этой земли.
Наконец доплыв, бобры выбрались на берег и выстроились передо мной в одну шеренгу. Один из них, на вид самый солидный, с легкой сединой на мехе, вышел вперёд. Роста он был далеко не маленького — где-то под метр двадцать.
Бобр, прижав лапы к груди, что-то пролопотал мне на своём бобровом языке, из чего я ничего не понял. В ответ я только пожал плечами и покачал головой из стороны в сторону, давая это понять.
Бобр внимательно посмотрел на меня, и, обернувшись, что-то сказал одному из сопровождавших его бобров.
Тот кивнул и нырнул в воду. Опять потянулись минуты ожидания. Слава богу, ждать пришлось недолго. Наконец, из воды показался отправленный вожаком бобр. В лапах он держал берестяной обруч. Вождь взял обруч из его лап и жестом подозвал меня к себе. Когда я подошел, он указал на валун.
Я опустился на влажную поверхность камня, и бобр водрузил обруч мне на голову. К нам тут же подошли другие представители бобрового общества.
Моё сознание внезапно помутилось, и я стал медленно погружаться в сверкающий водоворот. В моей голове появились чужие голоса, говорящие на разных языках. Они что-то говорили, о чём-то спорили, затем затянули песню на красивом языке, и я внезапно почувствовал уже знакомое мне ощущение счастья. Такое чувство у меня было во сне, когда я чувствовал присутствие Амэи.
Я покачнулся, но не упал, поддерживаемый со всех стоящими вокруг бобрами. Седовласый бобр тем временем внимательно смотрел в мои глаза. Наконец он что-то в них разглядел, и снял с моей головы обруч.
— Как ты сссебя чувсствуешь? — с легким присвистом спросил он.
