Наконец она убрала его руку со своего рта, пролепетав:
— Долго нам так лежать?
— Пока не вернутся и не уедут.
— Они через крышу пойдут назад? — ужаснулась она.
— Вряд ли. Здесь они уже побывали.
— А нам никак нельзя спуститься?
— Мы с тобой тут чужие, местность не знаем, можем сразу попасть в лапы ментов, лучше подождать, когда уберутся.
— Ладно, подождем… Я начинаю замерзать, хотя взмокла.
— Так осень же, здесь и летом ночами прохладно, побережье все-таки. Хм, а мне до сих пор жарко…
Он бесшумно перевернулся на спину, откинул полу пальто и потянул к себе даму, дескать, ложись на «подстилку». Так же бесшумно она перебралась к нему и плотно прижалась, уложив голову на плечо.
Его глаза смотрели вверх, а там сплошная чернота, подсвеченная снизу электричеством, оттого, наверное, и не видно звезд. Между прочим, здесь они невероятно крупные и низкие, казалось, с крыши достанешь рукой, он хорошо это помнил. Но тогда были одни ощущения, и, живя в режиме неизменной стабильности, а также с уверенностью, что через год и через десять эта стабильность лишь упрочится, он позволял себе роскошь полюбоваться ночным небом, снегами на склонах гор, пальмами. Да, это роскошь, которую в повседневности не замечаешь, а оцениваешь, когда теряешь возможность роскошествовать по мелочам. Поэтому в данную минуту небо давило, будто стопудовый пресс, а под прессом не очень-то думается о красотах, больше о том, как избежать сейчас ошибок.
Все-таки выдержка у нее завидная, она не вздрагивала пугливо от резких звуков, раздававшихся снизу, что было бы естественно в экстремальных обстоятельствах, когда каждая клеточка вибрирует от напряжения. А ожидание и в спокойной обстановке штука трудновыносимая, каким-то образом время растягивается до нереальных длиннот, не знаешь, чем занять себя, чтобы убить секунды. Нечего и говорить, как время тянулось на крыше, вероятно, страдая от этой тягомотины, девушка тихо спросила:
— Когда уйдем отсюда, что будем делать? Я, честно скажу, теряюсь…
— Сначала в гостиницу рванем, заберем вещи, потом… — ответил он и замолчал, после небольшой паузы продолжил: — Знаешь, о чем я думаю? Ее убили перед нашим приходом, она не успела остыть. И лицо еще не изменилось. Мой дед умер при мне, и сначала он ничем не отличался от живых, а в течение часа его черты стали другими…
— Не понимаю, к чему ты ведешь?
— К милиции. Приехали, вылетели из машины и понеслись в подъезд. Они знали, куда им бежать, знали про труп в квартире.
— То есть им сообщили, что Катерина Андреевна убита.
— Именно. И они были вооружены, для простой следственной группы это круто. А поскольку тетку убили незадолго до нашего прихода, то, я думаю… сообщил убийца, когда мы входили в квартиру.
— Чтобы взяли нас вместо него? Может быть… Десять-двадцать минут для экспертов не играют роли, но это то время, которое работает против нас. В случайности я уже не верю, надо будет подумать, в чем причина этих случайных закономерностей.
— И нож убийца бросил рядом с трупом, это улика против нас.
— Уфф… У меня сил нет лежать. Давай попробуем уйти? Мы тихонько… как мышки…
— Ну ладно, давай. Поднимайся первая и в сторонку двигайся.
С предосторожностями она стала на четвереньки и вдруг… С пятки слетел задник туфли, когда же девушка попыталась подтянуть ногу, чтобы надеть, стопа скользнула по черепице и… какой ужас!.. туфелька слетела!!! Да ладно бы просто слетела с ноги! Нет, она заскользила по крыше на ребрах черепицы, перекатываясь, будто чья-то подлая рука подталкивала ее, посмеиваясь над беглецами, успешно оторвавшимися от погони. Беглецы уставились на туфельку, затаив дыхание и выкатив глаза… Сейчас упадет вниз, а там милиция!
— Что это? — произнес явно мент, услышавший шум.
— Где? — спросил второй голос.
— На крыше.
— Не люди, уж точно, — хмыкнул первый. — Коты, от людей шума больше было бы, да и проверили крышу. Или черепица рассыпается, старье ведь.
А туфелька не останавливалась! Все, теперь падает!!!
— Нам конец, — прошептала девушка, едва не умирая.
Но туфелька зацепилась каблуком за желоб, повиснув носом вниз. Без сомнения, минутная пауза отняла у беглецов годы жизни. Оба ждали, когда упадет, ждали и не шевелились, а туфелька не падала. В конце концов молодой человек выскользнул из пальто, затем, время от времени поглядывая на туфельку, лег на живот и осторожно, по-пластунски, пополз к краю крыши…
