Взгляд Кейна зацепился за эти заострения и сузился.
– Феи потомки Титанов. Титаны – дети падших ангелов и людей. Они нынешние правители нижнего уровня небес. – Он выпалил каждый факт, словно пулю.
Не могу закатить глаза к звездам.
– Спасибо за урок истории.
Он нахмурился.
– Значит ты…
Зло в его глазах? Враг?
Кейн тряхнул головой, отказываясь завершить мысль. Потом, сморщил нос, словно только что унюхал что-то… не неприятное, но все же нежеланное. Потом резко вдохнул и еще сильнее нахмурился.
– Ты совсем не похожа на девушку, которая спасла меня… девушек, которые спасли меня… ни на одну из них, – сказал он, снова тряхнув головой, словно пытался разобраться в произошедшем. – Ее лицо и волосы менялись, я помню каждый образ, хотя, то, что вижу сейчас, не видел тогда. Но твой запах…
Тот же, да.
– Я обладала способностью менять внешность.
Одна из его бровей выгнулась.
– Обладала. Почему в прошедшем времени.
Даже в своем компромиссном состоянии, он уловил ее мысль.
– Верно. У меня больше нет этой способности.
Сила и способности, которые она заимствовала у других, могли оставаться с ней не на долго, от часа до нескольких недель. У нее не было контроля над временными рамками. То, что она взяла у Феникса, исчезло вчера.
– Ты лжешь. Никто не может иметь способность в один день и не иметь на следующий.
– Я никогда не лгу – за исключением тех редких случаев, когда я действительно солгала, но непреднамеренно, и прямо сейчас, я определенно говорю правду. – Жозефина подняла правую руку. – Клянусь.
Кейн поджал губы.
– Как давно я уже здесь?
– Семь дней.
– Семь дней, – выдохнул он.
– Да. Большую часть времени мы провели, играя в некомпетентного врача и неблагодарного пациента.
Хмурый вид исказил его черты, и ох, на это было страшно смотреть. Книги не отдали ему должного.
– Семь дней, – повторил Кейн.
– Я не ошибаюсь, уверяю тебя. Я вычеркивала секунды в календаре своего сердца.
Он взглянул на нее.
– А ты остра на язычок, так ведь?
Жозефина просияла.
– Ты, правда, так считаешь? Честно? – Это первый комплимент, который она получила от кого-то еще кроме самой себя, с тех пор как умерла ее мать, и она будет его лелеять.
– Спасибо. Ты хочешь сказать, что мой рот чрезвычайно умный или просто немного выше среднего?
Челюсть Кейна отвисла, словно он хотел ответить, но не издал, ни звука. Его веки закрылись… открылись… снова закрылись, а большое тело раскачивалось из стороны в сторону. Он почти свалился вниз, и если он упадет на пол, она никогда не сможет поднять его на кровать.
Жозефина подалась вперед, протягивая к нему руки в перчатках. Снова покачнувшись, он отбросил ее руку, не желая контакта между ними. Умный мужчина. (Такой же умный, какой, по его мнению, была она?) Он упал вниз, с громким стуком свалившись на ковер.
Когда девушка поднялась на ноги, чтобы бросится к нему… и сделать что, она не знала… дверь номера распахнулась, так что осколки древесины посыпались во всех направлениях. Высокий, очень мускулистый воин с темными волосами стоял в центре зияющего дыры, черты его лица скрывала тень. Явная угроза исходила от него.
Может потому, что он держал два кинжала – и они уже были окрашены кровью.
Еще один воин подошел к нему, блондин, с… ох, кто-нибудь спасите меня. С его волос свисали кишки.
Люди ее отца нашли Жозефину.
Переводчики: silvermoon
Редактор: natali1875
Сотворённый истинным воином, до самых глубин своей сущности, Кейн боролся с потоком боли, унижений и неудач.
На протяжении веков, он сражался в бесчисленных войнах. Убивал врага за врагом, и уходил с кровоточащими ранами… но уходил с улыбкой.
Он дрался, и он побеждал, а кто преследовал его, страдали.
И все же, он здесь, на грязном полу мотеля, слишком слабый, чтобы двигаться, на милости красивой, хрупкой женщины, которая видела его с худшей стороны: прикованного цепью, изнасилованного и разрезанного после очередного раунда пыток.
Кейн хотел вырезать эти картины из своего разума, даже если бы пришлось забраться внутрь и удалить их с помощью лезвия. Потом он вырезал бы свои собственные. Ловцов, возложивших на него ответственность за каждое стихийное бедствие, с которым сталкивались. Их бомбы. Заключение в Преисподней. Нападение орды демонических миньонов, убивших Ловцов и спрятавших Кейна. Изо дня в день мучения. Кандалы. Падающие капли крови. Довольная улыбка, окровавленные зубы. Руки, повсюду. Рты, ищущие. Языки, облизывающие. Саундтрек, играющий на заднем плане. Стоны боли – его. Стоны наслаждения – не его. Удары плоти о плоть. Царапанье ногтей, проникающих глубоко. Лающий смех. Ужасные запахи, наполняющие нос. Серы. Возбуждения. Грязи. Старой меди. Пота. Едкое жало страха.
