Теперь Кили задолжала ему смерть и жизнь. И понятия не имела, что с этим делать.
Торин и о Мари так же хорошо заботился?
Кили припомнила, как он кричал:
«Не умирай. Не смей умирать. — И, — Давай же, Мари. Останься со мной».
Кили поняла, что он ухаживал за Мари. В своем горе она полностью проглядела его боль.
Там в темнице он должно быть вырвал свое сердце в знак выживания, потому что оно было разбито и Торин больше не мог справляться с этим.
Желудок сжался.
И снова, в своей голове Кили услышала наставления Мари. «Прости его. Скинь ему всё со счетов. Так будет правильно».
Кили пыталась придумать возражение, но ее мировоззрение было слишком занято переменой. Торин совершил ошибку. О которой сожалел. Ему было больно — и, наверное, боль не уйдет до конца его жизни. Ей не нужно ничего больше делать, верно?
— Торин, — позвала она.
Повернувшись к ней спиной, Торин занимался приготовлением для нее еды. Он расправил плечи, как если бы мышцы связались узлами от напряжения.
— Да, Кили?
— Я уже полностью вышла из опасной зоны? — Никогда не испытав на себе даже легчайшего насморка, Кили была не готова к первому раунду с демоном Торина. Постоянное ощущение, словно глотаешь кислоту? Шах. Чувство, что тебя сжигают за живо? Шах. Поручилась бы она, что каждая косточка ее тела была сломана, а в трещины просочился лед… пламя… и снова лед? Шах, шах и мат.
Но по крайней мере я жива.
Неужели все болезни такие подлые?
— Возможно ты захочешь, чтобы все было иначе, — ответил он. — Ты носитель, но да. Ты будешь жить.
— Хорошо. — Однако, так ли это? Став носителем, она теперь может заражать людей.
Кили придется отказаться от своих тайных желаний и величайших грез: покорения маленького королевства бессмертных, правления в качестве их великодушной королевы, а затем и замужество с прекрасным человеком, который никогда не будет играть ей на нервах, и наконец создание своей собственной семьи.
Впервые в жизни, Кили обожали бы и баловали.
Она сглотнула комок в горле.
— Я не ощущаю себя носителем.
— Не имеет значения, что ты чувствуешь. Запомнила? Ты не можешь себе позволить допустить оплошность.
— Как сделал ты?
— Точно, — прохрипел он.
Она ответила дрожащим голосом:
— Просто подожди. Я докажу, что ты ошибаешься.
— Пожалуйста, не надо. Умрут люди.
— Не умрут.
Торин проигнорировал ее и заметил:
— Первым делом нам нужно найти тебе пару перчаток.
Нет. Нет! Земля слегка вздрогнула.
— У меня и так достаточно препятствий. Я не потерплю еще одно.
— Мне жаль, принцесса, но мы не можем отменить то, что было сделано.
Но они могут найти лекарство. Конечно. Мне бы не было дано столько могущества, просто чтобы я пала жертвой жалкого заболевания.
— Ты говорил, что убьешь меня, если я стану переносчиком. Почему же ты не попытался?
— Передумал.
— Почему?
Наступившая тишина сочилась упрямством.
Отлично. Кили зашла с другой стороны.
— Могу я заразить тебя? — Может ли она прикоснуться к нему без последствий?
Хочет ли она снова прикоснуться к нему?
Кили припомнила как он прикрыл ее во время боя с Неназываемым, как его твердость прижималась к ее мягкости. Сколь прекрасно было чувствовать себя желанной самым яростным из воинов.
Как его прикосновение было более великолепным, чем ужасы его болезни.
О том, что больше не могла дышать, не ощутив в воздухе ноток сандалового дерева и специй. Не могла закрыть глаза не увидев шаловливых ярких изумрудных глаз, или того падающего на его лоб каскада снежно белых волос, что играл в прятки с черными бровями. Или тех губ, столь красных и мягких.
Горячий поток желания пронесся по каждой частичке тела Кили. Хочу. Я хочу к нему прикоснуться. И она хотела чтобы он прикоснулся к ней… повсюду.
— Нет, — ответил он. — Я уже носитель. Но я могу сделать тебе хуже.
Разочарование охладило ее желание. Она обняла себя и спросила:
— Какие теперь у тебя планы, так как мне уже лучше?
— Выбраться из этого измерения. Попасть домой. — Он запнулся, — Захватить тебя с собой.
Он хочет, чтобы мы оставались вместе?
— Но Торин, — ответила она, удивляясь тому как внезапно перехватило дыхание.
— Да, Кили.
Хрипловатый тембр его голоса был шелковистой, интимной лаской, которая каким-то образом открыла металлическую дверь, позволяя вернуться ее желанию. Кили хотела сказать:
