Темная звезда - страница 70

— Хорошо, — принцесса против обыкновения была тиха и немногословна, — но… Он действительно ничего не сделал?

— Ничегошеньки. Мерзавец пытался меня отравить, но у него не вышло. Давай, беги отсюда. Или знаешь что, сходи к Герике, как-никак она вот-вот станет герцогиней, подготовь ее к этому.

Ланка кивнула головой и вышла, тщательно притворив дверь. Девушку разрывало отчаянье. Когда она услышала Михая, свет для нее померк. Осталось одно — убить Михая на глазах Рене, чтобы тот успел это увидеть, принять последний вздох эландца, а потом… Потом она покончила бы с собой!

Когда Илана поняла, что Рене ничего не угрожает, ее охватило ликованье, сменившееся жгучим стыдом. Она сорвала великолепный замысел. Она выдала свои чувства на глазах доброго десятка «Серебряных» и Гардани. Она выглядела смешно и глупо. По щекам принцессы текли злые слезы, но в глубине души что-то пело — ОН жив, и ОН все знает!

— Додумался! Связаться в одиночку с этим негодяем?!

— И что? — Рене нетерпеливо отмахнулся. — По большому счету, я ничем не рисковал.

— С адмиралом был я. Уверяю вас, это стоит целого отряда тупых и безответственных стражников, — напомнил о себе Жан-Флорентин.

Философский жаб прекрасно понимал, что стал героем, и пользовался этим в полной мере.

— Двух отрядов, — уточнил Аррой. — Кстати, именно Жан-Флорентин придумал, как обмануть Годоя.

— Я знаю прецедент, — пояснил жаб. — Однажды, чтобы разоблачить преступника, некий мудрец сделал вид, что умирает от яда. Убийца не мог отказать себе в удовольствии поглумиться над жертвой и был, уловляя, уловлен. В мире, я бы даже сказал, в мирах нет ничего нового. Все повторяется, поэтому с нашей стороны было бы непростительно отвергнуть опыт лучших умов былого и то, что разлито в океане разума, омывающего все сущее. Если же перейти от общего к частному, то я знаю все симптомы отравления ядами, к которым мог иметь доступ Годой, и то, как развивается процесс во времени. Мы продумали все до мелочей.

— Безусловно, — поддержал жаба его сообщник. — Из дневников Иннокентия я понял, что самый вероятный похититель яда — Михай. Я и раньше был уверен, что он — преступник и мерзавец, только доказать не мог. Помог случай. Герике показалось, что она узнала в Зеноне отца, и она поделилась со Стефаном. Годой имеет привычку говорить сам с собой, а дочь для него в одной цене с креслом… Короче, в том, что за всеми бедами стоит тарскиец, мы не сомневались, но улик не было. Заставить его признаться, но как? Я решил позволить себя «отравить». Поглумиться над умирающим, беспомощным врагом — что может быть приятнее для такого человека? Самым трудным было убедить Годоя, что о встрече знает только принцесса, которая если что и поймет, то не раньше утра.

— А Гардани? Ему ты доверился?

— Он просто получил записку и ключ.

— Все думали, что он потерян.

— Кроме меня. Акме часто пользовалась этим ходом, когда хотела забыть, что она королева, и поговорить со своим лучшим другом…

— Иннокентием?

— Да. В дневнике говорится о ключе и ходе из исповедальни в Старую оружейную. Как видишь, Шандеру довольно было зайти со своими людьми в церковь.

— Зря ты все-таки рисковал.

— Да я был осторожен, как столетний клирик! Я напялил на себя столько кружев, что Годой не заметил ни Жана-Флорентина, ни атэвской кольчуги. На шпагах со мной Михаю не тягаться, он это знает, а в засаде засело с десяток злющих «Серебряных». Мы все предусмотрели, кроме Ланки с ее кинжалом. И не промахнулась же!

— Если бы ты мне доверился, я бы следил не за тобой, а за ней.

— Я хотел, чтоб ты до отъезда разобрался в свитках. Это важнее.

— Да, и я решил не ехать с клириками — они поползут, как страдающие животом черепахи, а нам каждый час дорог.

— С ними ты будешь в безопасности.

— Я и так буду в безопасности, потому что Топаза и Перлу никто не догонит.

— А Белый Олень?

— Его можно и не встретить.

— Если он не будет тебя поджидать. Пусть Годой сейчас и не лучше Зенона, радоваться рано. Тарскиец не мог в одиночку натворить столько бед. Кто-то должен был подмешать отраву в кубок для гостей и пробраться в резиденцию Инко. Следующим можешь оказаться ты, если поедешь один.