Поев, они взяли свой кофе и перешли в гостиную, где расположились перед камином и закурили сигареты.
– Мне кажется, я мог бы пробыть здесь столько времени, сколько они мне предложат, – высказался Бойд. – Вот сейчас выкурю еще одну сигарету – ив кровать. А вы?
– А я подожду возвращения Ван Хорна, – ответил Ломакс. – Он, наверное, принесет сообщение от Алексиаса насчет завтрашнего дня.
Встав, Бойд подошел к книжным шкафам, тянувшимся вдоль стен комнаты, осмотрел один или два из них и причмокнул.
– Это все его книги, этого корифея, и все в зеленой коже с золотым тиснением.
– Дайте-ка мне одну, – попросил Ломакс.
Бойд принес целых полдюжины и бросил их на пол перед ним. А сам взял маленький томик карманного формата того же издательства, и на его лице появился неподдельный интерес.
– А вот эта называется «Уцелевший». Похоже, о войне.
Ломакс кивнул.
– Он сидел в окопах во время той войны.
– Я, пожалуй, возьму ее с собой в кровать. Посмотрю, действительно ли он знает то, о чем пишет. Увидимся позже.
Когда он ушел, Ломакс, взяв наугад одну из книг, пролистал ее. Он раньше читал ее, но, раскрыв, был захвачен талантом писателя. И наверное, прошел целый час, пока занавеска на французском окне не отодвинулась и в комнату не вошел Ван Хорн.
На диван он осторожно поставил старую, потрепанную гладстоновскую сумку.
– А, вот вы где? А что случилось с вашим сержантом?
– Лег в постель с томом ваших стихов. Думаю, вы не будете возражать?
– Не буду, если только он вернет книгу. Знаете, Ломакс, по какой-то странной причине считается, что писатели раздают свои книги бесплатно. – Он вздохнул: – Боже, какой трудный подъем сюда из города. Я уже совсем не молод.
У него был очень утомленный вид. Он вынул из шкафа бутылку и два стакана.
– Остатки джина.
– И не тратьте их на меня. Я предпочитаю пропускать в главном баре Шепхерда, так сказать.
Ван Хорн, усмехнувшись, опустился на стул напротив:
– Пустяки, как упустить такой случай. Не так уж часто у меня случается такая приятная компания.
– А полковник Штайнер не в счет? – спросил Ломакс.
Ван Хорн приподнял брови.
– Боже сохрани, конечно, нет. Это просто интересы дела. Я даю ему возможность обыграть меня в шахматы один раз в неделю, а он считает себя обязанным за это снабжать меня медикаментами, которые я у него прошу.
– Мы видели его садящимся в автомобиль, когда пришли.
Он показался мне неожиданно молодым.
– Ему двадцать семь. Тяжело ранен под Сталинградом и эвакуирован прежде, чем русские замкнули кольцо. Кроме всего прочего, он получил Рыцарский крест, и они и не думают сдаваться. Вы же сами видите.
– А у него грозный вид. В городе были какие-нибудь трудности?
Ван Хорн покачал головой.
– Нет, Алексиас приехал в «Кораблик» минут за двадцать до нас. Они уложили его в кровать и позаботились о его ноге.
– А что, с ней плохо?
– Довольно плохо. Я вправил кость, дал ему сулфадимезин. Через неделю-другую он будет в порядке. Но, конечно же, не сможет активно участвовать в вашей операции.
– А он прислал какое-нибудь сообщение?
– Только то, что он хочет устроить вам встречу с некоторыми людьми завтра после обеда. Катина будет знать, где и когда.
– И он ввел вас в курс дела?
– Думаю, что да. – Он налил себе еще джина. – Катина рассказала мне, что вы приехали сюда, чтобы что-то такое сделать с радарной станцией, что в главной башне монастыря.
– Но это не радар. Это новая установка, которая электронным способом выбирает цель. Все их самолеты и подводные лодки идут по лучу и поэтому не могут ошибиться. Они нанесли огромный ущерб нашим судам.
– Но так ли уж это сейчас важно? Я думаю, что они так или иначе проиграют войну, особенно после высадки союзников в Нормандии в прошлом месяце.
– В ближайшем будущем есть вероятность вторжения на Крит, и установка на Киросе тому досадная помеха. Но операция на Эгейском море будет только отвлекающим ударом, если вы это имеете в виду. Не думаю, что то, что здесь произойдет, хоть на йоту изменит общий ход войны.
Он грустно улыбнулся, отпил джина и добавил:
– А с другой стороны, им надо как-то сковывать нас здесь.
– Вот теперь это кажется мне интересным, – заметил Ван Хорн. – А чем вы занимались до войны?
