Ну как? По-моему, неплохо сказано. В меру загадочно и в меру возвышенно. Тайви говорит, что писатель из меня не так чтобы очень, но, когда я говорю о себе, во мне открывается неисчерпаемый кладезь красноречия. Печально, но Тайви можно верить больше. К тому же чувство юмора у нее своеобразное. Если она видит, что слова ее заденут тебя за живое (а она это видит четко), то не станет с этим шутить, – а я недавно открыл в себе писательский дар…
Кстати, прошу простить меня, благородные сеньоры, я не представился. Как вы поняли, таинственный незнакомец – это я, Луис Радриго Диэс дель Сентилья маркиз де Касталенде и Самдора. Что, слишком длинно? Ах, понимаю, золотой век прошел. Все куда-то спешат, и произносить полностью имя смиренного (очень – написано женским почерком) и скромного (сверх меры – та же женская рука) живущего в тенях, по мне, кстати, лучшем из этих несовершеннейших миров, никто и не утруждается, считая утомительным и ненужным. Ну что же, называйте меня просто Луи, я привык.
Ну а та статуя, которая, чуя мое приближение, метнула в меня… не помню, как это называется – сюрикэн или ся-кэн, – по мне, звездочка – она звездочка и есть. Так вот, этот колоритный субъект известен всем под именем Хансер. Судя по его повадкам, в нем явно течет кровь каких-нибудь пустынных шейхов, но кто сможет это проверить? Разве что та же Тайви. Кстати, после написания я планирую отдать рукопись ей, так как многое пишется с ее слов. Пусть проверит, все ли я запомнил достаточно точно. Может, что подправит. Она девочка обстоятельная и аккуратная, и память у нее дай бог каждому.
Кстати, речь у меня в основном пойдет о Хансере. Просто вокруг него завертелось столько событий, что он уже сейчас стал легендой. А через тысячу-другую лет факты выветрятся из памяти народной, останутся одни байки. Не хочу, чтобы воспоминания об этом неординарном прерывающем нить превратились в какие-нибудь сказания о Рустаме, песнь о Роланде или былину об Алеше Поповиче. Он достоин того, чтобы потомки помнили все как есть, не привирая небылиц, тем более что и в реальные события тяжело поверить.
Хансер. Человек, прошедший через школу Плутона. Самую загадочную из школ. Он мало изменился с тех пор, как я его увидел впервые. Те же черные угольки глаз… впрочем, какие угольки? У всех плутонцев в глубине глаз бездонные ледяные колодцы. Это обучение на них так влияет. И выходят с этой планеты в большинстве своем полные отморозки. Для такого что человека убить, что муху прихлопнуть – один черт. Но Хансер – это другое. Впрочем, сами поймете, если дочитаете до конца. Волосы у него черные, как и у меня, только, в отличие от моих, совсем не вьются. Лицо чуть вытянутое, словно вырубленное (высеченное – правка Тайви) из камня, с четко очерченными высокими скулами. Нос с еле заметной горбинкой. Не знаю, от природы он такой или от того, что два раза был сломан. Тело его худощаво и жилисто. Правда, это я знаю лишь со слов Тайви, потому что он всегда носил свободные одежды арабского покроя, в недрах которых обычно таилась целая куча всяких смертоубийственных штучек.
Впрочем, и лицо свое он предпочитал закрывать. У плутонцев это обычное дело. Так что некоторые из низших нас даже путали. Ну что за несправедливость? Ну да, телосложением и ростом мы схожи. Но мой нос имеет горбинку без всяких переломов. В отличие от его гладко выбритой физиономии, я ношу аккуратную эспаньолку, ну и мои ярко-синие (и, как признают многие женщины, очень выразительные) глаза уж нельзя спутать с его тяжелым взглядом. Да и в те же лохмотья, что он, я не оденусь и с ножом у горла. Но низшие – что с них взять?
А начать я решил с очередного своего проигрыша в игру «подкрадись к Хансеру». Этот шейх пустынь всегда чувствует мое приближение, как бы намертво ни сливался я с Тенями. Нет, это, конечно, не чутье несущих спокойствие, которое позволяет им взять из воздуха выпущенный в спину из Теней арбалетный болт, но все же… По крайней мере, звездочку он вогнал точно. Сегодня точно, как никогда. Мне даже страшно стало, когда представил это порождение извращенной плутонской фантазии с загнутыми и чуть зазубренными краями у себя во лбу. Мозги по стене – плохое начало разговора. Иногда нужно пораскинуть мозгами, кто же спорит, но точно не в этом смысле.
