— Пеулы — не рабы. Они помогают нам, мы — им, что плохого?
— Чем? Чем, черт возьми, вы им помогаете? Ситец? Бусы?
— Почему ситец-бусы? Мы их лечим, оружие даем, лопаты, инструмент всякий. Мы много им помогаем.
— Оружие? Да вы хоть соображаете, чем хвастаетесь? Это самое главное обвинение против вас.
Косматый напружинился и мгновенно побагровел.
— Что ты нам указываешь, Лисенок? — зарычал он. — Ты приехал, мы не звали тебя, почему тебя слушать?
От злости Молодой даже привскочил с места.
— Вы из себя монарха-то, державного монарха не стройте! Это не я, это Земля вам указывает, родина наша!
— Наша родина здесь!
— Земля — ваша родина в высшем смысле. Вы люди…
— А-а-а, в высшем смысле! Оставь его себе, свой высший смысл. Мы здесь родились и другой родины не хотим. Почему тебя слушать?
Лицо инспектора пошло красными пятнами, тонкие губы искривились, глаза горели бешенством — вот-вот взорвется. Но сдержался, сжал зубы, с минуту молчал.
— Значит, так, — сказал он наконец с трудом и вполголоса. — Мы выселяем вас потому, что здесь вообще запрещено находиться. Во-вторых, ваша колония ведет себя по отношению к местному населению преступным образом.
— Ай-ай-ай!
Молодой нервно сморгнул и продолжал:
— Ваше вмешательство в естественный ход истории влечет за собой самые гибельные…
— Пеулы живут в сто раз лучше, чем другие. Кому спасибо?
— А кто уничтожил племя атана? Не вы?
— Мы. Но они жгли наши дома, убивали нас. И пеулов тоже убивали. Терпеть?
Они и двух минут не могли говорить спокойно. Что-то сделалось с воздухом, со звуками, со значением слов — абсолютно все колонисты были взбудоражены. Они переговаривались между собой, размахивали руками, угрожающе поглядывали на инспектора. Тот чувствовал эти взгляды, но виду не подавал.
Стены дрожали от органного гудения верхних и нижних ветров, бордовые тучи носились по небу. Будет буря!
— Кроме опасности социальной, вы несете в себе опасность генетическую. Вы для пеулов — чума. Рано или поздно вы убьете их одним своим присутствием.
— Это как это?
— Не забывайте, у них генетический код тот же, что и у людей. Ведь вы не можете отвечать за каждого колониста, и если кому-нибудь взбредет в голову… м-м-м… породниться с ними, то последствия…
— Да что ты все со своими последствиями? — отмахнулся Косматый. — Все нормально будет. Последствия!
— Пеулы вымрут, если это случится. Вы даже представить себе не можете, какие от этого могут получиться дети.
— Почему не могу? Могу. Дети как дети. Только волос больше, да уши длинные. А так обычные дети. У некоторых даже кожа белая.
— Да нет, ну откуда вам знать?
— А что там не знать? Что я, помесенка ни разу не видел?
— Что-о? Как вы сказали? — по-детски удивленными глазами Молодой уставился на Косматого.
— Я сказал, — раздраженно пробасил тот, — что никаких дурных последствий не получается. Одна только польза. Свежая кровь…
— Свежая кровь! И вы еще хотите остаться на этой планете! Вы убиваете их, вы вредите им, как только можете, и еще хотите, чтобы вас не выселяли?! Да вас судить надо!
Косматый вскочил с места. Друзья и Молодой тоже. Один из телохранителей жутковато осклабился и вспрыгнул на стол.
— Назад! — крикнул Косматый.
Виктор навсегда запомнил этот момент, когда над столом вдруг выросли четыре фигуры — Косматый, сжимающий и разжимающий кулаки, нетерпеливые телохранители, Молодой, испуганный, загнанный, нахохленный. Виктор запомнил внезапную тишину, Паулу, почему-то хватающую его за рукав, и то, как сам он, бормоча что-то, протискивается вперед, идет к Молодому, становится рядом, угрюмый, настороженный… Как оттаивали глаза Косматого, как он наконец сказал:
— Сядем.
— Сядем, — энергично, с фальшивой бодростью повторил Молодой, и все успокоились. Они сели и с прежним пылом продолжали бессмысленный разговор.
Виктор отошел к полкам за спиной Молодого. Слишком стало опасно. Напротив белым пятном застыло лицо Паулы — с ней тоже творилось что-то непонятное. Нет, точно, словно вся планета сошла с ума в тот день перед бурей, которая все грозила и не шла.
Почему, почему Молодой уговаривал их, ведь все было решено и ничего от него не зависело? Почему так ярился Косматый, доказывая свою правоту? Умный человек, он не мог не знать, что все слова бесполезны.
