Я называла это Подпиткой, Вилли – Охотой. Однако я никогда не слышала, как это называла Нина. Пожалуй, что никак.
– Где у тебя видео? – спросил он. – Я все записал на пленку.
– Ах, Вилли,– раздраженно сказала Нина.– Ты же знаешь Мелани. Она такая старомодная. У нее нет видео.
– У меня нет даже телевизора,– призналась я. Нина рассмеялась.
– Черт побери,– пробормотал Вилли.– Ладно. У меня тут имеются и другие записи.– Он раскрыл небольшие черные записные книжки.– Просто на пленке было бы гораздо лучше. Телекомпании Лос-Анджелеса уделили много внимания «голливудскому душителю», а я еще кое-что добавил… Ну, неважно.– Он бросил кассеты в кейс и с треском захлопнул крышку.– Двадцать три,– продолжил он.– Двадцать три, с нашей последней встречи год назад. Как время пролетело, а?
– Покажи.– Нина снова наклонилась вперед. Ее голубые глаза блестели. – Я иногда думала, что ты имеешь к нему отношение, после того как увидела этого «душителя» в «Шестидесяти минутах». Значит, он был твой, да, Вилли? Он имел такой вид…
Ja, ja [8], он был мой. Вообще-то он никто. Так, пугливый человечек, садовник одного моего соседа. Я оставил его в живых, чтобы полиция могла допросить его, снять любые сомнения. Он повесился в камере через месяц после того, как пресса потеряла к нему интерес. Но тут есть кое-что более любопытное. Смотрите.– Вилли бросил на стол несколько глянцевых черно-белых фотографий.– Исполнительный директор Эн-би-си убил пятерых членов своей семьи и утопил в плавательном бассейне пришедшую в гости актрису из «мыльной оперы». Потом он несколько раз ударил себя ножом в грудь и кровью написал «И еще пятьдесят» на стене строения, где был бассейн.
– Вспоминаешь старые подвиги, да, Вилли? – спросила Нина.– «Смерть свиньям» и все такое прочее?
– Да нет же, черт возьми. Я считаю, мне положены лишние очки за иронию. Девица все равно должна была утонуть в своем сериале. Так написано в сценарии.
– Трудно было его использовать? – этот вопрос задала я, поневоле испытывая какой-то интерес.
Вилли поднял бровь:
– Не очень. Он был алкоголиком, да к тому же прочно сидел на игле. От него мало что осталось. Семью свою он ненавидел, как и большинство людей.
– Возможно, большинство людей в Калифорнии, но не везде.– Нина поджала губы. Довольно странная реплика в ее устах. Отец Нины совершил самоубийство – бросился под троллейбус.
– Где ты установил контакт? – спросила я.
– На какой-то вечеринке. Обычное дело. Он покупал наркотик у режиссера, который довел до ручки одного из моих…
– Тебе пришлось повторить контакт?
Вилли нахмурился, глядя на меня. Он пока сдерживал злость, но лицо его покраснело.
– Ja, ja. Я видел его еще пару раз. Однажды я просто смотрел из окна автомобиля, как он играет в теннис.
– Очки за иронию дать можно,– сказала Нина.– Но за повторный контакт очки надо снять. Если он – пустышка, как ты сам говоришь, ты должен был использовать его после первого же контакта. Что еще?
Дальше шел обычный набор: жалкие убийства в трущобах, пара бытовых убийств в семье, столкновение на шоссе, закончившееся стрельбой и смертью.
– Я был в толпе,– сказал Вилли. – Я сразу установил контакт. У него в бардачке был пистолет.
– Два очка,– улыбнулась Нина.
Один добротный случай Вилли оставил напоследок. Нечто странное приключилось с человеком, когда-то в молодости бывшим знаменитостью, кинозвездой. Он вышел из своей квартиры в Бел-Эйр, а пока его не было дома, она заполнилась газом, потом он вернулся и зажег спичку. Взрыв, пожар, кроме него погибли еще два человека.
– Очки только за него,– сказала Нина.
– Ja, ja.
– А ты уверен, что все так и произошло? Это мог быть обычный несчастный случай…
– Не смеши,– оборвал ее Вилли и повернулся ко мне: – Его было довольно трудно использовать. Очень сильная личность. Я стер в его памяти информацию о том, что он включил газ. Надо было заблокировать ее на целых два часа, а потом заставить его войти в комнату. Он бешено сопротивлялся, не хотел зажигать спичку.
– Надо было заставить его чиркнуть зажигалкой.
– Он не курил,– проворчал Вилли.– Бросил в прошлом году.
