Когда они добрались до гребня, Гарри увидел, как внизу что-то блеснуло.
Река! Там внизу была река!
В его сердце впервые за последние несколько часов появилась надежда.
— Ты умеешь плавать? — спросил он.
— Что? Почему ты спрашиваешь?
— Черт возьми, отвечай на вопрос! Алессандра отшатнулась, и Гарри почувствовал раскаяние.
— Прошу прощения, — сказал он тихо, — мне жаль, что все так получилось. Я искренне считал, что здесь мы в безопасности, — я ведь не из тех, кто стал бы рисковать жизнью своих детей. И твоей жизнью я не стал бы рисковать.
Алессандра посмотрела на него, и Гарри увидел знакомый проблеск надежды в ее глазах. Это была надежда на то, что он произнесет наконец слова, которые каждый раз застревали у него в горле. Она хотела ему верить, и единственное, что Гарри следовало сделать, — это сказать долгожданные слова.
— Я не стал бы устраивать такой ловушки, — снова начал он, с трудом подбирая слова, — потому что… потому что я люблю тебя.
Алессандра не ответила. Она оглянулась назад, на весь проделанный ими путь по склону горы, туда, где в любую минуту могли появиться Айво и его люди.
— Да, я знаю, — сказал Гарри, проследив за ее взглядом. Он взял ее за руку и потянул по склону вниз. — Мне требовалось время, чтобы собраться с силами, но сейчас я подумал…
— Нет. — Алессандра не дала ему договорить. — Мы не умрем. Не смей бросать меня, Гарри. Мы выживем. Потому что я тоже люблю тебя.
Он привлек ее к себе и поцеловал.
— Мне жаль, но нам надо торопиться.
Алессандра кивнула. Ей хотелось прижаться к нему, крепко поцеловать, почувствовать силу его объятий. Увы, с этим придется повременить. И все же это было лучше, чем ссориться, намного лучше.
— Мы пробьемся.
Ее голос дрожал, но какая-то отчаянная надежда слышалась в нем.
— Да, — согласился Гарри с глубоким вздохом. — Может быть, нам удастся.
Он выпустил ее руку и, вытащив из кармана карту, развернул ее, продолжая спускаться по склону.
— Так ты умеешь плавать?
— Да, — ответила Алессандра. — И даже довольно хорошо.
— У нас появился шанс. — Гарри указал на тонкую синюю полоску на карте, потом ткнул пальцем куда-то вниз, к подножию горы. — Видишь эту речушку? Она ведет к Харди. Если ты пойдешь по воде или поплывешь, то не оставишь следов. Когда доберешься до Харди, отправляйся в полицию.
— Подожди, ты хочешь сказать, что я пойду одна?
— Да, а я отправлюсь дальше на запад, в горы, и эти клоуны будут двигаться за мной.
— Они убьют тебя, если найдут!
— Возможно, но зато не убьют тебя, а это для меня главное. — Гарри снова двинулся вниз по склону, усыпанному опавшими листьями. — Оказывается, спускаться куда труднее, чем подниматься.
— Так ты полагаешь, я позволю тебе умереть из-за меня? Забудь об этом, Гарри. Мы пойдем вместе или останемся здесь.
Гарри поскользнулся и невольно потянул ее за собой. Он не выпускал Алессандру, пытаясь защитить ее от веток, хлеставших их, и от острых камней, которыми был усеян склон.
Наконец ему удалось уцепиться за какое-то дерево.
— С тобой все в порядке? — спросил он Алессандру. Ее волосы закрывали его глаза, руки обвивали шею. Она задыхалась и пыталась сесть…
— О черт!
Гладкая скала спускалась к сверкавшей внизу реке футов на сорок. И это была не узенькая речушка, которую можно было бы перейти вброд, — тонкая синяя линия на карте обманула их. Река оказалась широкой и глубокой, и течение в ней было бурным — насколько можно было видеть, воду покрывала белая пена.
Алессандра сжала его руку.
— Пойдем, — сказала она. — Нам придется искать другой путь вниз.
Это было то, за что Гарри любил ее еще сильнее: она смотрела на бурную реку, но не теряла надежды и, уж конечно, не представляла конца их пути таким, каким он виделся ему; она не представляла конца их жизни.
Джордж сидел на софе, закрыв лицо руками, и именно в этот момент Ким поняла, что у нее нет выбора. Она должна сказать ему. То, что случилось с его напарником и Алессандрой Ламонт, вовсе не дело его рук. То была ее вина.
Она с самого начала готова была рассказать Джорджу о требованиях Майкла Тротта, но не сделала этого, потому что он все еще любил Николь. Она приревновала его и… предала.
