После Феб она сопроводила остальных. Проходя по коридору за Элейн, Фейт заметила, что дверь спальни Рэчел приоткрыта, и заглянула в комнату. Ни ее самой, ни гитары видно не было. Похоже, музыкантша, прихватив самое ценное, вверила себя стихиям.
Чуть позже, провожая Люси, Фейт тронула дверь комнаты Крис и обнаружила, что она заперта. В отличие от Рэчел, Крис сразу вышла из дому, ничего с собой не захватив. Надо бы взять с собой теплую одежду и попытаться найти беглянку. Уговаривать ее, рассказывая о ночных вахтах, Фейт не собиралась. Ночные вахты? Интересно, откуда это? Спросить бы у Тома. Том… Мысль о нем отдалась такой острой болью, что она едва не вскрикнула. И в голове тут же зазвучали слова гимна Уоттса «О Боже, наша помощь в столетиях прошедших».
Пройдя в комнату за Люси, Фейт смотрела, как та собирает вещи — несколько журналов и книг, свитер, банный халат, — ничего смертельно опасного, даже халат без пояса. Они вместе проведут эту ночь, а утро принесет надежду и помощь. Повторяя мысленно слова гимна, Фейт чувствовала себя не так одиноко.
Никто не проголодался, никто не пожелал ничего выпить, включая Люси. Отказавшись от услуг Фейт, женщины сосредоточились на наблюдении друг за другом, и она сомневалась, что даже свободные от ночной вахты рискнут уснуть. Вслух эту мысль выразила Феб.
— А если здесь не один убийца, а два? Если действуют двое? Скорее всего, Элейн и кто-то еще. Ты же ее знаешь, Люси. Вы поддерживали связь. Ты и Элейн, сестрички-преступницы. — Она истерически рассмеялась.
— Я не виделась Элейн с 1972 года, и она знает, почему. Дежурить с ней у меня нет ни малейшего желания, но в твоих словах есть смысл. Мы напишем наши имена на листочках, положим их в корзинку, а миссис Фэйрчайлд распределит нас по парам.
Послеполуденное солнце силилось пробиться сквозь завесу тумана, и Фейт, воспользовавшись моментом, сообщила, что собирается сходить в лодочный сарай за флагом — если он, конечно, там, — чтобы поднять его на рассвете. В том, что сигнал бедствия увидят, она не сомневалась — после нескольких дней вынужденного безделья рыбаки обязательно поспешат выйти в море при первой возможности.
— Флаг действительно в сарае, — подтвердила Элейн. — Если не на полке у двери, то в ящике под ней.
Фейт вышла из комнаты, достала из чулана внизу теплую одежду — на случай, если найдет Крис, — и вышла из дома через кухню. И сразу же стало легче. Теперь она поняла, почему две женщины предпочли относительную безопасность под открытым небом. Воздух после бури был чист и прохладен. Шагая через туман, Фейт видела повсюду сломанные ветки, однако пригнутая ветром трава уже начала распрямляться. Она глубоко вдохнула, ощутив запах близкого моря — моря, сулящего спасение.
Захватив флаг, Фейт направилась по тропинке к домику Джастиса. Воды местами собралось так много, что не спасали даже высокие резиновые сапоги. Коттедж перенес разгул стихии сравнительно хорошо и практически не пострадал, если не считать нескольких сорванных со стен обшивочных досок. Внутри все было по-прежнему. Если Брент и приходил сюда, то никаких следов своего пребывания не оставил. Она уже собиралась уходить, когда заметила под кроватью что-то завернутое в одеяло. Фейт закрыла глаза и прислонилась к стене. Неужели Брент Джастис? Еще одно тело? Пересилив страх, она заставила себя подойти ближе и заглянуть под кровать. То, что там лежало, им быть не могло. Предмет — или все же тело? — был слишком мал. Прикасаться к находке Фейт не рискнула и, вооружившись стоявшей у двери щеткой, попыталась вытащить массивный сверток на середину комнаты. Для трупа он оказался чересчур легким. Облегченно вздохнув, она осторожно отвернула край одеяла. Футляр для гитары. Брент Джастис домой, может быть, и не возвращался, но Рэчел Гоулд определенно успела здесь побывать и, желая уберечь свое сокровище от сырости, завернула его в первую попавшую под руки тряпку и спрятала в более надежное, как ей представлялось, место.
Выйдя из домика, Фейт решила продолжить путь по тропинке. Возможно, Брент укрылся где-то еще, скорее всего, в том коттедже, где хозяйка острова сочиняет свои романы. Некоторое впечатление об острове сложилось у нее в первый день, и эта его часть, самая лесистая, идеально подходила для творческого уединения. Остальную территорию занимали луга, на которых когда-то гуляли овцы и которые за долгие годы успели превратиться в болота, каменистые берега и отвесные скалы. Быстро темнело, и задерживаться надолго Фейт не могла. Может быть, оставшиеся в доме женщины уже беспокоятся, не случилось ли с ней чего. Но кому нужно убивать Фейт? Она ведь не участница тех давних событий, что на десятилетия развели бывших одноклассниц. Она ничего не знает. Или?..
