— А дети? Где они живут? Чем занимаются?
— Мальчики еще подростками перебрались к отцу, и отношений мы не поддерживаем, — холодно ответила Гвен, давая понять, что эта тема вне обсуждения. — Послушай, Элейн, становится прохладно, да и ветер поднимается. Ты еще долго собираешься держать нас здесь?
Ветер действительно крепчал, раздувая пламя, и искры взлетали все выше, напоминая о праздничном фейерверке в День независимости. Фейт уже принесла горячие напитки, от какао до кофе по-ирландски, и разливала их по кружкам. Учитывая, что за ланчем и обедом полные порции одолели только Феб и Мэгги, она ограничилась печеньем и фруктами, к которым так никто и не прикоснулся. Кладовые ломились от продуктов, и она совершенно не представляла, что будет делать с остатками в конце своей недельной смены на Бишоп-Айленд. Впрочем, в этот вечер старое название, Индейский остров, звучало более уместно.
— Когда возвращаться, решать не мне, а вам. Но мы ведь еще не всех услышали. Рэчел?
Музыкантша, пребывавшая последние минуты в глубокой задумчивости, вздрогнула при звуке своего имени и резко вскинула голову.
— Что? А, хотите услышать историю моей жизни. Нет, спасибо. Я — пасс. Уступаю очередь Мэгги.
— Всем достать чековые книжки, — сухо произнесла Гвен. — Извини, Мэгс, но ты же и сама знаешь, в чем состоит твоя работа. Я восхищаюсь тем, что ты сделала.
— Спасибо, Гвен. И спасибо всем, кто пожелает выписать чек нашему колледжу. Я обращаюсь за пожертвованиями везде и к каждому и нисколько этим не смущаюсь, — бодро заявила Мэгги. — Но ты не совсем права. Сбор средств, конечно, важная составляющая моей работы, но не самая главная. Самое главное — сохранить престиж колледжа, его репутацию и цельность. К счастью, мне все помогают в этом, преподаватели, воспитательницы, учащиеся.
— Расскажи нам о своем муже. Он ведь в правительстве, не так ли? — спросила Феб.
— Да. Мы познакомились, когда я работала в Джорджтауне. Он пережил уже несколько правительств. Консультант по вопросам международных отношений. В этом деле главное непредвзятость во мнении и умение хранить партийные секреты.
— Что-то вроде Глубокой глотки[13], говорящей на многих языках? — съязвила Люси. Фейт заметила, что она чаще других подливает себе «ирландского кофе».
— Да, языки он знает, но с Бернстайном и Вудвордом его связывали исключительно деловые отношения.
Не слишком ли Мэгги поторопилась с ответом? Как будто спешила защитить супруга от подозрений? Или ей только показалось? Фейт не знала. Интересно, чем именно занимался ее муж? Спрашивать самой было неприлично, и ей оставалось только надеяться, что любопытство проявит кто-то из подруг Мэгги.
Заговорила, как ни странно, Рэчел.
— Ты получила то, чего добивалась. Я даже собиралась послать тебе поздравление, когда узнала о твоем избрании. Многолетний президент класса, глава студенческого совета… всего и не упомнишь. Тебе было суждено стать ректором Пелэма.
— Как и тебе всемирно знаменитой гитаристкой, — ответила Мэгги, явно довольная похвалой.
Дальнейшему обмену любезностями помешала Элейн.
— А что же вы, миссис Фэйрчайлд? Скажете нам что-нибудь? Что вы о нас думаете? У вас было двадцать четыре часа, чтобы прийти к какому-то мнению. Не стесняйтесь.
— Она имеет в виду, не считаете ли вы, что среди нас есть убийца.
Наступал прилив. Шум волн, вой ветра в деревьях, потрескивание костра почти заглушили вопрос Люси, прозвучавший эхом заданного ранее Рэчел. Почти, но не совсем.
Оставшись без ответа, он снова и снова отзывался в темноте ночи, пока они, вытянувшись гуськом, молча, возвращались к дом.
— Почему ты так уверена, что это сделала я?
— В ту ночь мне не спалось — наверно, из-за выпускного, — и я решила прогуляться. Пожарная дверь была открыта, и я поняла, что не спится кому-то еще. Потом увидела вас с Прин. Попробовала догнать, но вы шли слишком быстро, почти бежали. И смеялись. Обе. Я сообразила, что вы идете к башне. Это же было ее любимое место. Вы прошли через заднюю дверь, ту, что всегда оставалась незапертой. Но когда я подошла, она не открывалась. Кто-то из вас запер ее за собой. Мне это показалось странным, и я решила подождать снаружи. Сама не знаю, зачем; может быть, хотела в последний раз попытаться стать вашей подругой, войти, как говорила Прин, в ближний круг. Я никогда ей не нравилась.
