Кристин не представляла, как доберется до места, и радовалась, что не приняла предложений человека по имени Оуэн. Она ответила, что все сделает сама, а потом позвонит ему и скажет, каким рейсом прилетит. Пока еще Кристин не позвонила.
Воздух в доме влажный, густой, напитанный грозами лета. Близость воды не помогала; даже здесь, на берегу Чесапикского залива, от жары не было спасения.
Кристин вышла на заднюю веранду. Пусть слабый, но все же ветерок. Опустилась в плетеное кресло, что принесла с городской свалки. Принесла, починила и покрасила в ярко-голубой цвет. Плетеные вещи не всегда удобны и грубоваты, но от прямого контакта с шероховатыми ножками ее икры защищала мягкая подушечка в ситцевом чехле с узором в стиле Уильяма Морриса, купленная на распродаже в Джорджтауне.
Все собрано. Инструменты, слайды, книги, карточки, кое-какая одежда и туалетные принадлежности. Она сможет поехать, если только захочет. Кристин сделала еще один глоток — медленный, осторожный. Закрыла глаза. И начала свою любимую игру — «Что я чувствую?» За долгие годы ее удалось отшлифовать свое обоняние почти до совершенства. Часами она просиживала на веранде, разделяя и распознавая запахи овощей, трав, деревьев и кустарников, почвы, а иногда даже животных. Еще до наступления приступа Кристин перекопала клумбу, и теперь та манила ее своим ароматом, как манили Одиссея сирены своей соблазнительной песней. «Знаем мы все, что на лоне земли многодарной творится»[9]. Как верно. Но и деньги звали тоже, и их сладостный зов мог растопить любой воск.
Она даже растерялась от неожиданности, когда секретарь писательницы Барбары Бейли Бишоп позвонил в феврале и предложил ей выступить с серией рассчитанных на неделю лекций — тематику она определяет сама — перед группой садоводов-любителей на частном острове мисс Бишоп, примечательном своими ландшафтами — как природного происхождения, так и созданными искусственно. Кто бы мог подумать, что Бишоп, заядлая садовница, постоянно читает колонку Кристины в скромном журнальчике для садоводов. Да, конечно, она публиковалась в «H&G» и других изданиях, но настоящие знатоки, посвященные, знали ее главным образом по этой колонке «Юного травоведа» (псевдоним не столь подходящий теперь, после стольких лет). Секретарь Бишоп назвал сумму гонорара, которая мгновенно превратилась в новую оранжерею со всеми новомодными штучками. Она согласилась без раздумий и провела последующие месяцы в мечтах и планах, снова и снова перебирая слайды. Одну лекцию можно посвятить леди Солсбери, известному английскому знатоку исторического садового дизайна, более тридцати лет облагораживавшей свой бывший дом, Хэтфилд-Хаус, дворец в стиле короля Якова. Кристин давно переписывалась с маркизой и, бывая в Англии, обязательно навещала ее. Сколько счастливых часов они провели вместе, вознося хвалебные речи средствам органического контроля за насекомыми, единодушно отвергая пестициды и, самое главное, отмечая важность разговоров с растениями — настоящих, в полном смысле слова разговоров. Потом можно остановиться на почве, предмете восхитительно интересном и сложном, любезном сердцу каждого истинного садовника. Еще один день посвятить прогулке по острову — что-то вроде практического задания на тему «Что бы вы сделали, если бы были главным садовником?» Какой чудесный, какой познавательный был бы день!
Паника охватила ее только в последнюю неделю, когда Кристин в полной мере осознала, что именно ей предстоит сделать. Отправиться в незнакомое место. Общаться с незнакомыми людьми. Жить с ними. Одно дело выступить с лекцией в клубе садоводов. Трудно, тяжело, но терпимо. И совсем другое быть центром всеобщего внимания на протяжении целой недели.
К тому же она никогда не разговаривала со столькими людьми. С растениями — да, с людьми — нет. Кристин глубоко вздохнула. Рот и нос мгновенно наполнились запахами сада. Она выбрала «пердиту» и постаралась сосредоточиться на сладковатом аромате этой нежно-абрикосовой розы, полученной от английского розариана Дэвида Остина. Розариан — любопытное словечко… Может быть, Дэвид еще и ротарианец? В стакане уже почти ничего не осталось. Кристин встала и потянулась. За садом присмотрит подруга, Эмили. Ну вот, и здесь придется разговаривать.
