Возможно, их подруга Джуни знала больше, учитывает ее влюбленность в Лили, и она даже звонила пару раз из Бостона, чтобы проверить "меня" после того, как услышала, что "я" вышла из комы. Но я говорила мало и вежливо настолько, насколько это возможно, симулируя потерю памяти. Ей хорошо жилось со своей сестрой, и мне меньше всего хотела сказать или сделать что-то, что могло стать причиной того, что она забеспокоиться и примчится сюда назад. Плохая идея, по целому ряду причин.
Короче говоря, быть Лили - полная фигня. Мне нужно выбраться отсюда как можно скорее, пока через пару недель не начнется учебный год. Только одно могло сделать ситуацию еще хуже – вернутся в школу в качестве Лили Тернер. Или, в качестве чертового выпускника.
Но легче сказать, чем сделать. Было редкостью то, чего я достигла - обладание телом в течение длительного периода времени было практически неслыханным делом. Вытащить меня будет сложным дельцем. Поддержать жизнь Лили без меня будет еще одной сложностью. В теории, теперь ее тело зависело от энергии моего духа. В общем, даже если мы найдем способ вытащить меня из ее тела, я не смогу оставить его, только если мы найдем способ спасти Лили - найдем способ вернуть ее дух в тело из света или какой-то заменитель энергии, или еще что-нибудь в этом духе.
По сути, мы находились в поисках чуда два-в-одном. Но по происшествию всего нескольких недель, мы исчерпали большинство наших идей и достигли стадии отчаяния. Сейчас мы бы ухватились за что угодно, за любую подсказку, которая указала бы нам нужное направление.
Поэтому-то, мы пожаловали к Малахию якобы «Великолепному».
— Еще раз, что же такого особенного в этом? — спросила я, пока Уилл парковался на стояке.— Помимо шанса словить гепатит. — Я посмотрела на маникюрный салон и снова вздрогнула.
За последние пару недель, Малахий был третьим "медиумом" (а.к.а. "Большим мошенником"), с которым мы встретимся. И, откровенно говоря, на фоне остальных он не особо выделялся.
— Рядом с его именем есть звезда... я думаю, — сказал Уилл, глуша двигатель.
— Ты думаешь? — потребовала я.
Он нервно поерзал на своем сидении.
— Это не совсем точно, ладно? Я почти уверен, что это звезда.
— Так, давай для ясности уточним, мы находимся в сомнительном месте из-за возможной каракули?
Он обиженно посмотрел на меня.
— Эй, мы уже проходили это. Если у тебя есть идеи получше...
— Просто... дай мне еще раз посмотреть. — Я нетерпеливо махнула рукой в его сторону, жестом "дай-ка мне".
Он пристально посмотрел на меня, но повернулся в сторону, чтобы залезть в задний карман и я постаралась не обращать внимания, что из-за этого его футболка на груди сильнее натянулась, и он стал еще ближе ко мне. На расстоянии вытянутой руки.
Жар от шеи направился вверх к моему лицу, и я отвернулась, надеясь на то, что он не заметит. Боже. Меня убивала такая реакция моего тела на него. Можно я опять стану нематериальной? Прямо сейчас. Мне это не нравилось... напряженность плоти и крови. Это были чувства не поддающееся контролю, и я не позволю им выйти из-под контроля.
— Вот. — Тыльной стороной своей ладони он шлепнул меня по руке, протягивая аккуратно сложенный прямоугольник из желтой бумаги.
Я выхватила листок из его пальцев, от чего он прошипел сквозь зубы.
— Осторожней.
Уилл расценил эту страницу как экспонат от предыдущей эпохи, и я предполагаю, что для него так оно и было. После того как наши другие ресурсы (в значительной степени только интернет) не дали никакой новой информации о моем затруднительном положении, - или вообще, любую информацию, кроме вызова священника - Уилл покопался в некоторых коробках своего отца в подвале.
Большинство вещей были бесполезным хламом, который его мать не смогла заставить себя выбросить - открытая пачка наполовину израсходованной жевательной резинки, старые поздравительные открытки от бабушки Уилла, почти пустая бутылка одеколона, старая лента от автоответчика, списки продуктов с неразборчивыми каракулями отца Уилла.
Я подозревала, что Уилл надеялся на тайный дневник, - где в течение многих лет, его отец описывал трудности бытия призрако-говорящего - который его мать, так или иначе не обнаружила или однажды просто списала, приняв за обычную фантастику или художественную литературу. Я знаю, что он хотел бы иметь более полное представление о том, кем был его отец, каким человеком он был, так как его отец лгал ему большую часть своей жизни.
