— Не веришь?
— Нет, не верю. Ты сам-то…?
Я не ответил. Хотя, конечно же, какая, к черту это…
— Видимо вам здорово хвост прищемили, — без всякого выражения констатировал Гурам.
— Не знаю. — Я, в самом деле, не замечал ничего такого.
— Все вы так. Суетитесь только когда жареный петух в темечко… — Мой старший товарищ помолчал, отвлекаясь от телестены и наблюдая за монтажом сцены. За окном модуля управления суетливо бегали рабочие, а над ними ворочалась неторопливая, похожая на оглоблю стрела крана. Площадка была почти готова, осталось установить видеосистему. Где-то на заднем фоне терялся Казанский собор. — Тебе когда ведущий нужен?
— Через два, может три дня. И я не знаю, с кем Шурка вел предварительные переговоры. Он всегда напускает такого тумана. Хоть ешь его, а не скажет. Секретность, понимаешь.
— Ну, да. Ну да, — покивал Гурам и без перехода предложил: — Возьми Коленьку.
— Коленьку? — переспросил я, разглядывая изображение появившееся на одном из мониторов. Золотистая блондинка без всего, но в брильянтовом колье. За гривой волос угадывалось слово «Playboy». Руки стыдливо прикрывали груди, а название фотосессии «Nicole — Hot Russian’s Hit» все остальное.
— Хочу сунуть ее на какой-нибудь новостийный канал для студийной работы. Мы уже попробовали. Она так обалденно раздевается, когда зачитывает сводки с очередной посевной. Ни разу дыхание не сбила.
— Возьму.
— Только с условием. — Появился новый не менее занимательный вид «Коленьки». Теперь она держала сумочку, закрывая то самое заветное место, увидеть и воспользоваться которым якобы стремятся все мужики планеты. Сумочка дизайном и размером напоминала большой, очень большой кошелек. По виду sexy-woman было понятно, что кошелек для нее, несомненно, вторичный половой признак, а вот мужские деньги в нем — первичный.
— ?
— Она выйдет к ним завтра вечером. Дошло? Не на днях, а завтра.
— У меня встреча аутсайдера.
— Вот с ним или сразу после него она и появится. А застекольщики как-нибудь должны будут порассуждать относительно героических символов прошлого. Мне нужна ассоциативная связь с моим проектом. Понятно?
— Чего ж тут непонятного. — Женщина на экране вызывала у меня двойственные чувства. — Рейтинг падает.
— Да. Люди устали от нашей с тобой солидности. Скука. Пашка слишком возомнил себя Президентом и политиком. Он хоть и главный news-maker страны, но уж больно одноформатный. Делает кашеобразную и какую-то серую news-палитру. Паша там, Паша сям, Паша сказал, подумал, пукнул. Уже не проканывает. «[Голово]ломка» прозвучит если вытащите что-то подобное. — Гурам вывел третью фотку, где Коленька демонстрировала свои идеальные 90/60/90 со спины. Повернутая голова, зеленоглазый, прямоносый профиль, приоткрытые губы. Море, солнце, песчинки песка на теле. «For me, the only thing more important than sex is my health». Интересно, что она имела ввиду, если учесть, что буквально год назад ее знали как мужчину? Неудачливый провинциальный политик. Был. Теперь она в ладах со своим телом и имиджем. Теперь она известна всей стране. Транссексуал, мать ее.
— Классная тетка, — вынесла вердикт Зоенька.
— Я подумаю, — вынес вердикт я.
— Ага. Подумай, — согласился Гурам. — Только не затягивай и предварительно позвони в Администрацию. Макс вам давно все написал.
Уходя, я еще раз посмотрел на экран, где, на сей раз черночулочная, Nicole-Коленька провозглашала: «SEX. MONEY. DEMOCRACY».
Гурам был бы лучшим ведущим на «[Голово]ломку». С таким опытом Гурам Артемович мог бы работать на любой передаче, но… Ему не хватало главного, что требуется хит-ведущему. Новизны. Никто не удивится, увидев хоть и культовую, но до дыр затасканную рожу. А нам нужны загадка и сюрприз, удивление и внезапность.
Например, в прошлом сезоне на Шоу пришел сам Его Святейшество Патриарх. У застекольщиков аж рты пооткрывались. А как было таинственно и торжественно! Патриарх озвучил церковно-государственный заказ на идею и несколько недель являлся в эфир, направляя и наставляя Кандидатов в поиске ответа на поставленные вопросы. Рассказывал стране о своей непростой судьбе, делился опытом самовоспитания и смирения, играл на гитаре, исповедовал и даже повенчал одну сладкую парочку. Плодитесь, мол, и размножайтесь.
