- Иди сюда, сюда, - поманил я ладонью дикаря, когда он положил на землю опустевшую флягу и начал по-крабьи пятиться от меня в сторону зарослей. - Ко мне, блин!
«Ко мне, барбос! - ржал внутренний голос. - К ноге!».
Видно было, что приближаться ко мне человек меньше всего на свете хотел, но пришлось, как-никак я великий и ужасный и как-то там дальше по тексту. Впрочем, близко к себе я не собирался его подпускать, когда до статуи оставалось метров восемь, я жестом приказал ему остановиться.
Сердитым окриком дал знать, что не нужно прятать лицо в землю, уподобляясь страусу, и убедившись, что дикарь смотрит на меня, посшибал все котлы-очаги. При этом топая ногами и всячески показывая, что не нравятся мне такие подношения. Особенно сильно отметился на черепах.
«Для закрепления эффекта нужно потыкать во всё это его лицом, как котёнка в лужу... ну-ка, кис-кис-кис».
Оставил только цветы и растения. Думаю, этого вполне хватит для моего божественного статуса. Когда уже собрался телепортироваться на Череп (уже так упрел в броне, что парная в бане покажется самым холодным и сухим местом), появились остальные члены племени. И вот тут меня «ученик» удивил и, честно сказать, напугал неожиданностью своего поступка.
Вскочив, словно, кошка на четырёх лапах вверх подпрыгнула, он, поминутно оглядываясь на меня, принялся вопить:
- Донгац локт! Митн гроле букаф! Митн хуке! Митн сапдеу!
Его соплеменники притормозили, а потом, разобрав, что он им кричит, развернулись и задали стрекача в сторону зарослей, исчезнув в одно мгновение.
Правда, не все убежали.
Остались женщины с грудничками и подростки женского пола. У них в руках были охапки цветов и трав. Их они и возложили у статуи, трясясь от страха и чуть не падая с ног. Возложив дары, тут же удирали подальше от меня.
- Всё, на фиг, домой, на остров, запарился я тут скрижали с заповедями раздавать, - вслух произнёс я, чувствуя, что ещё немного и меня тепловой удар хватит.
- Палец!
- Утго!
- Глаз!
- Зоо!
Я показывал картинку, называл её на русском, а Шафдич произносил на своём, дикарском. И всё это я записывал на видеокамеру и диктофон, чтобы потом просмотреть и прослушать в спокойной обстановке на Земле.
Шафдич, это тот самый скульптор, создавший мне статую, и самый опытный и взрослый из мужчин племени делокан. А все, кто оказался на колобке последние выжившие из этого племени, ну, насколько я смог понять из жестов и рисунков на песке.
Меня они считали кем-то вроде смеси из божественного спасителя, апостола и сосуда духов своего племени, пришедшего к ним на помощь. Такая забавная зверушка у них носила имя - донгац.
С того памятного момента, как я «выдал скрижали», прошло пять дней и уже второй день я усиленно изучал местное наречие. Не очень сложное, кстати, без зубодробительных звуков, которые можно произнести лишь вывернув речевой аппарат наизнанку.
Кстати, рядом с первой статуей, появилась вторая - вновь меня, но уже без брони, в простой одежде. Ну, не выдержал я пытки жарой под слоем пластика и кевлара. Сильным шоком для дикарей мой «стриптиз» не стал, они и так с того момента, как я довёл до них свои желания в жертвоприношениях, видели меня без противогаза, лишь в шлеме с прозрачным забралом.
Талант у этого аборигена был потрясающий! Он мог вылепить из глины настолько детальный предмет, который видел не слишком долго, что всякие 3D-принтеры со всей своей сложностью нервно курят в сторонке.
Уроки проводились в стороне от прочих членов племени, рядом со статуями, где я поставил просторный шатёр с закатанными стенками, чтобы наблюдать за окрестностями. Рядом крутился Тузик, который аборигенов сильно невзлюбил и норовил ухватить за голые пятки при любом удачном моменте.
Впрочем, сами дикари не сильно горели желанием находиться рядом со мною и всеми правдами и неправдами старались найти себе работу рядом с деревьями, чтобы при случае шмыгнуть в «зелёнку» и переждать мой гнев. Особенно боялся меня Тук (имя у парня было посложнее и подлиннее, вот я и решил его сократить по первому слогу), тот самый «драчун», получивший от меня несколько дней назад струю газа в лицо. До сих пор «красуется» покрасневшими белками и слегка опухшей мордой лица.
