Конечно, я никогда не слышал и о том, чтобы кто-то что-то украл у джарега, пока это не случилось, но нужно же на что-то полагаться.
Не так ли?
Я был дома, в безопасности, и Коти сидела в гостиной, читая свою газету. Сердце мое подпрыгнуло, но я заставил себя улыбнуться.
– Сегодня ты рано, – заметил я. Она посмотрела на меня без улыбки.
– Ублюдок, – сказала она, и в словах ее прозвучала подлинная ненависть. Я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо, и в желудке возникло неприятное ощущение, распространившееся затем по всему телу. Конечно, я знал, что она догадается, чем я занимаюсь, и предвидел ее реакцию, но почему же для меня оказалось таким потрясением, когда она всего лишь сделала то, чего я от нее и ожидал?
Я сглотнул и сказал:
– Коти…
– Ты думал, что мне не станет известно, как ты натравливаешь людей Херта на нас?
– Нет, не думал.
– Так что же?
– Я разрабатываю план.
– План, – презрительно повторила она.
– Я делаю то, что нужно.
Она ухитрилась изобразить на лице одновременно насмешливое и хмурое выражение.
– То, что нужно, – повторила она, словно обсуждая брачные ритуалы текл.
– Да, – сказал я.
– Ты делаешь все возможное, чтобы уничтожить единственных людей, которые…
– Единственных, которые готовы пожертвовать своей жизнью? Да. А ради чего?
– Ради лучшей жизни для…
– Перестань. Они настолько полны великих идеалов, что не в состоянии понять: в мире есть люди, личности, в жизнь которых не следует вмешиваться без особых на то причин. Личности. Начиная с тебя и меня. Мы оказались на грани… не знаю чего – по вине этих великих спасителей человечества, и тебя тревожит лишь их судьба. Ты не видишь того, что происходит с нами. Или тебя это просто больше не интересует. И тебе до сих пор не ясно, что здесь что-то не так?
Она рассмеялась, и в ее смехе прозвучала ненависть.
– Что-то не так? Таков твой вывод? Что-то не так с нашим движением?
– Да, – сказал я. – Таков мой вывод.
– Ты думаешь, я это куплю? – скривив губы в усмешке, спросила она.
– Что значит – куплю?
– Я имею в виду – этот товар тебе не продать.
– Что я, по-твоему, продаю?
– Можешь продавать все, что хочешь, насколько это касается меня.
– Коти, в твоих словах нет смысла. Что…
– Просто заткнись, – сказала она. – Ублюдок.
Она никогда меня так раньше не называла. Все-таки забавно, как больно мне было это слышать.
Впервые за долгое время я по-настоящему разозлился на нее. Мне казалось, будто мои ноги приросли к полу, а лицо окаменело. Она стояла, глядя на меня с яростью (я даже не заметил, как она встала), и это только добавляло мне злости. В ушах у меня зазвенело, и я почувствовал, что снова теряю контроль над собой.
Я шагнул к ней; глаза ее расширились, и она отступила назад. Не знаю, что бы произошло, не сделай она этого, но я заставил себя повернуться и выйти из дома.
– Босс, нет! Не выходи!
Я не ответил. Собственно, его слова даже не дошли до меня, пока холодный вечерний ветер не ударил мне в лицо. Только тогда я осознал, что мне может угрожать опасность. Я подумал о том, чтобы телепортироваться в Черный замок, но я понимал, что сейчас не в состоянии телепортироваться. С другой стороны, если бы сейчас я подвергся нападению, это вполне соответствовало бы моему настроению.
Я пошел по улице, изо всех сил стараясь сохранять контроль над собой, что не вполне мне удавалось. Потом я вспомнил последний раз, когда я мотался по городу, не обращая внимания на то, что кто-то мог меня увидеть, и это меня несколько охладило. Я стал более осторожен.
Чуть более осторожен.
Но, видимо, Вирра хранила меня той ночью. Херт, вероятно, отправил на мои поиски Квэйша и прочих, однако никто на меня не напал. Я быстро обошел свою территорию, глядя на закрытые лавки, на свою контору, где еще светилось несколько окон, на неработающий фонтан у Круга Малак, но мне даже никто не угрожал. Я остановился, присев на краю полурассыпавшегося фонтана. Лойош беспокойно смотрел по сторонам, ожидая нападения, однако казалось, что его поведение не имеет никакого отношения ко мне.
Пока я сидел, перед моим мысленным взором начали появляться лица. Коти смотрела на меня с жалостью, словно я был смертельно болен. Взгляд деда был суровым, но любящим. Спокойно смотрел на меня мой старый друг Найлар. Как ни странно, появился Франц, в глазах которого застыла укоризна. Забавно. Какое мне, собственно, до него дело? Я не был с ним даже знаком, а то немногое, что я узнал о нем после его смерти, говорило мне, что у нас нет ничего общего. За исключением уникальных обстоятельств нашей встречи, мы не имели никакого отношения друг к другу.
