Но это разные миры, каждый со своей уникальной культурой, традициями, нравами и обычаями. Техническая близость набора реализуемых возможностей скрыта за нетехническим конфликтом культур и идеологий разработчиков разных поколений. Одним нравится командная строка, мощные языки скриптов, витиеватые конфигурационные файлы… Другие же предпочитают дружелюбный интерфейс пользователя, мышь вместо старушки клавиатуры и полностью автоматизированный процесс инсталляции.
Наивно доискиваться «до истины» и выяснять «кто прав». Это классический конфликт «отцов и детей». Старое поколение неохотно расстается со своими привычками и редко испытывает восторг от «новых заморочек». В свое время «настоящие программисты» относились к UNIX точно так, как сегодня фанатики UNIX пренебрежительно отзываются о Windows.
«Автор практически полностью пропустил эпоху СМ-ок, пересидев ее в машинном зале "Эльбрусов". Выдающаяся элегантность архитектуры этой системы, ее несомненная революционность в сочетании с классическими традициями программирования, положенными в ее основу, заставляли относиться к UNIX с легкой иронией - как к любопытной системе с развитым командным языком и с удачным набором небольшого числа хорошо сочетаемых базовых понятий.
А язык Си показался поначалу чуть ли не студенческой поделкой, сляпанной на скорую руку для себя и друзей, когда уже не было сил программировать на ассемблере и BCPL. Да, собственно, и сами создатели языка не слишком скрывали именно такой первоначальной ориентации Си»
Евгений Зуев
“…Unix - это страшно неудобная, недружелюбная и во всем ущербная ОС - явление неожиданное в годы массовой "бытовой" компьютеризации. Больше того - это возврат в пещерный мир каменных топоров, палок-копалок и примитивного доисторического первобытнообщинного коммунизма…”
Андрей Зубинский
“ Такие были времена. Я, например, к этому времени освоил около 15 ассемблеров и кучу ненужных машин… ” писал Вадим Антонов в своих воспоминаниях. Пару десятков лет назад аппаратные ресурсы были катастрофически ограничены, и программисты работали большей частью в машинных кодах. Сначала текст программы составляли на бумаге (!), тщательно проверяли, переносили на перфоленту и « …относишь колоду карточек этак на 500, кладешь на полку. Через день (а если повезет, то и через час) на полке появляется распечатка » вспоминает Вадим Маслов [50].
Трудоемкость была неимоверная. Фрагмент перфокарты, приведенный ниже, содержит стандартную подпрограмму сложения двух целых беззнаковых двоичных чисел для микропроцессора КР 580.
???? · 0O0O00OOOO000O0OO0O0OOOO0000O0O0O000OOO0000000O0000000OO00O000OO · 000OOO0OOO0000O0000000OO00000O00OO00000O0O0OO0O0OO00O00O · · · · · ·
С появлением быстродействующих (по тем временам!) компьютеров второго поколения, возник значительный разрыв между временем, затраченным на составление программы, и скоростью работы машины. Наращивать вычислительную мощность без совершенствования приемов программирования стало бессмысленно - в связке «человек-компьютер» узким звеном оказался человек. Ведь совершенно все равно за день или за час выполнится программа, на составление которой ушел целый месяц, если полное время решения задачи в большей мере зависит не от быстродействия компьютера, а скорости программирования.
Огромным достижением стало изобретение ассемблера, позволяющего абстрагироваться от неудобного для человека машинного кода. Все команды получили легко запоминающиеся символьные имена - мнемоники, а большую часть работы по вычислению адресов переходов и смещений компьютер взял на себя. Но за удобства пришлось заплатить, - программа, написанная на ассемблере, требовала перевода в машинный код перед запуском - ассемблирования. Непосредственное общение с ЭВМ утрачивалось, а программисты изгонялись из машинных залов, уступая свое место оператору. Поэтому, многие представители старого поколения крайне негативно относились к новинке прогресса, считая программирование на ассемблере «ненастоящим».
