Справа от Гектора за столом сидит Пэдди О’Куинн. Он гораздо моложе Гектора и служил под его командованием в САС.[33] Он высок, строен и мускулист, со взрывным характером и быстрым умом. Делал стремительную карьеру, пока не допустил небольшую ошибку. На поле боя ударил младшего офицера, да так сильно, что сломал ему челюсть.
— Этот парень — самодовольный глупец и мерзавец, — объяснил он свою ошибку Гектору. — Он только что по своей глупости погубил под гусеницами танков половину моего взвода, а потом принялся со мной спорить.
Сейчас Пэдди, вероятно, был бы уже старшим офицером, если бы не этот единственный просчет. Но то, что потеряла армия, стало находкой для «Кроссбоу».
Остальные двое за столом — арабы. Вначале это удивило Хейзел: ведь, в конце концов, Гектор расист, верно?
— Я предпочел бы, чтобы спину мне прикрывал один из них, а не большинство моих знакомых, — сказал Гектор, когда она удивилась его выбору. — Как большинство представителей своего народа, они отважные воины и дьявольски хитры. Конечно, они способны думать, как головорезы, действовать, как головорезы, и сойти за головорезов. Ведь сказал же кто-то: чтобы поймать лису, пусти на нее лису. Вместе мы составили отличную команду; когда становится трудно, я могу молиться Иисусу, а они Аллаху. Так мы охватываем все возможности.
Тарик Хакам служил в Ираке в части Гектора переводчиком и проводником. Они сошлись с Гектором с первого же дня, когда попали в засаду и пришлось плечом к плечу вырываться из нее. Тарик был рядом с Гектором и в ужасный день, когда взорвалась положенная у дороги бомба. Когда Гектор обнаружил трех арабских боевиков, установивших бомбу и готовых привести ее в действие, Тарик прикрыл Гектора огнем и уложил противников. Когда Гектор уходил в отставку, Тарик пришел к нему и сказал:
— Ты — мой отец. Куда ты, туда и я.
— С этим невозможно спорить, — согласился Гектор. — Я сам не знаю, куда иду, но собирай вещмешок и пойдем.
Второй араб за столом Гектора — Утманн Вадда.
— Утманн это Утманн, — сказал Гектор Хейзел. — Его никто не может заменить. Я доверяю ему, как себе.
Хейзел улыбнулась, вспоминая, как просто Гектор объяснил свои взаимоотношения с этими четырьмя людьми. Тогда она приняла это за большое преувеличение, но сейчас, глядя, как они обсуждают положение, изменила мнение.
«Нас мало, но хорошо, что нас мало», — подумала она и почувствовала непонятную ревность. Как, должно быть, замечательно принадлежать к такой сплоченной группе: проводить жизнь в обществе братьев, которым можно доверить свою жизнь. Никогда не знать одиночества. Генри уже много лет как умер. И одиночество стало ее постоянным суровым спутником даже в толпе.
Загудел лэптоп: ей поступило сообщение. Должно быть, Агата. Хейзел быстро включила компьютер. Не веря своим глазам, смотрела на экран, потом сдавленно вскрикнула:
— О Боже! Не может быть!
— В чем дело? — спросил Гектор.
— Кайла прислала мне сообщение!
— Не открывайте его! Это не Кайла! — крикнул Гектор, но он был по другую сторону стола и не успел ее остановить. Ее пальцы замелькали по клавишам. В письме говорилось о приложении. Она нажала клавишу «Загрузить» и посмотрела на экран. Кровь отхлынула от ее щек. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но вырвался только пронзительный печальный крик. Хейзел так наклонилась на стуле, что Гектор испугался, что она сейчас упадет. Он схватил ее за плечи и потряс.
— В чем дело? Соберитесь! Ради Бога, ну! Что там?
Она сжала губы и смотрела на него так, словно никогда не видела. Потом выпрямилась на стуле и глубоко вздохнула, пытаясь справиться с собой. Хейзел по-прежнему не могла говорить, но передала Гектору лэптоп. Он взглянул на изображение на экране. Молодая белая женщина в мусульманском платье, но без покрывала. У нее несчастное, отчаянное лицо. В руках она держит газету, так что можно прочесть дату под названием. По обе стороны от девушки стоят вооруженные люди в масках. На стене за ней полотнище с написанными по-арабски воинственными и религиозными лозунгами.
— Это она? — спросил Гектор и, когда Хейзел не ответила, мягко потряс ее. — Это Кайла?
