— Принято! — со свирепой радостью пропел Пэдди. — Идем!
Гектор в последний раз оценил обстановку на грузовой палубе под собой. Пока он говорил с Пэдди, почти ничего не изменилось, только пилот вертолета выбрался из кабины и прислонился к фюзеляжу. Он небрежно держал в руке автомат. Гектор лишь мельком взглянул на него — его главной заботой были Адам и Камаль, — и вдруг с опозданием понял, кто перед ним. Он снова посмотрел на пилота, и словно ледяная игла пронзила его сердце.
«Нет! Это невозможно. Утманн не может управлять вертолетом. Но это он. Это Утманн!»
Пока в голове Гектора проносились эти мысли, Камаль выкрикнул приказ, два его человека поднялись с палубы, поставили Винсента и Настю на ноги и потащили вперед, к приближающемуся Адаму.
— Смотри, могучий шейх! — воскликнул Камаль. — По твоему приказу я привел тебе убийцу Кросса и его подстилку.
Адам подошел и неуверенно посмотрел на пленников.
И тут у него за спиной раздался крик Утманна:
— Это не Кросс! И не Хейзел Бэннок! Это ловушка, мой шейх! Берегись! Неверные готовы нанести удар!
Он не стал ждать, пока Адам добежит до вертолета, забросил в открытую дверцу автомат и быстро, как хорек в кроличью норку, юркнул следом. Двигатель он не глушил, лопасти медленно вращались. Низко пригнувшись на сиденье пилота, не поднимая головы, он увеличил скорость вращения лопастей. Вертолет поднялся над палубой и повернул к берегу.
Адам еще бежал по палубе, крича по-арабски:
— Подожди, Утманн! Приказываю тебе! Не оставляй меня в руках Кросса!
Утманн даже головы не поднял, чтобы посмотреть в его сторону. Опустив нос машины, он повел ее над водами залива прочь от танкера.
Через прозрачную стенку кабины Гектор видел несколько дюймов головы Утманна. Машина быстро, круто поднималась. Цель была крошечная, угол стрельбы невозможный. Гектор в отчаянии выстрелил и увидел, как разлетается перплексовое покрытие кабины, но отверстие зияло слишком далеко, он не остановил Утманна. Вертолет не дрогнул и понесся к берегу, набирая высоту и скорость. Гектор поднес к губам микрофон.
— Дэйв! Дэйв! Выводи орудия! Обстреляй вертолет. В нем Утманн. Не дай ему уйти. Сбей его, ради Бога, сбей!
— Принято! — сразу ответил Дэйв.
На палубе под собой Гектор услышал грохот: стальные двери, скрывавшие артиллерийское отделение, повернулись на петлях. Обнаружились две пушки «бушмастер». Но вертолет был уже у самого берега, в семистах ярдах. Гектор внимательно следил за ним. Он слышал, как на палубе внизу Дэйв отдает приказ расчетам. Последовали вспышки и многократный оглушительный грохот: сдвоенные стволы орудий разрывными снарядами открыли огонь по летящей машине. Гектор видел разрывы и языки пламени в воздухе над вертолетом. Одного залпа хватило. Буря стальных шариков изорвала фюзеляж; вертолет запнулся в полете. Пилот, должно быть, погиб мгновенно, двигатель был разбит, потому что винт сразу замер. Машина клюнула носом и начала беспомощное и неконтролируемое падение в море.
И тут случилось чудо. Гектор увидел, что вертолетом снова управляют: нос машины поднялся в положение, соответствующее авторотации. Лопасти снова завертелись, но теперь направление их движения изменилось на противоположное. Винт не гнал вертолет вперед, а резко тормозил его. Машина полого скользила к берегу, и Гектор выкрикнул в микрофон приказ Дэйву продолжать стрельбу. Ответа не было. Голос Гектора заглушил рев пушек. Дэвид Имбисс не услышал. Он сменил цель, и обе его пушки сейчас обстреливали пиратские катера.
Разрывные снаряды рвались над ними, стальные шарики разбивали непрочные корпуса на куски и косили людей. Уцелевшие катера развернулись и полным ходом понеслись к спасительному берегу. Вертолет в режиме авторотации продолжал скольжение к суше, но на глазах Гектора немного не дотянул и упал в воду, подняв столб брызг и пены. Через несколько мгновений он исчез, потом опять показался на поверхности и поплыл на боку.
«Даже Утманн не может пережить такое», — подумал Гектор, но перекосившаяся дверца кабины раскрылась, из нее выбрался и вцепился в фюзеляж человек. Он был слишком далеко, чтобы узнать его, но Гектор понял: это Утманн. Руки у него были пусты. Автомат остался в кабине. Но шесть или семь тысяч ярдов слишком много даже для «беретты».
