Здесь молча сидели на корточках и ждали тридцать девять человек. Их современное автоматическое оружие казалось неуместным в такой обстановке. По одиннадцать человек — экипажи катеров, остальные — команда дау. Капитан величественно прошел на свое место у руля и обратился к ним:
— Газель в челюстях гепарда.
Первые его слова вызвали громкие комментарии слушателей. Капитан поднял руку, и все мгновенно затихли, сосредоточив на нем все внимание.
— Неверные еще далеко на юго-востоке, но быстро идут к нам. Завтра утром до рассвета мы поднимем якорь. Нам потребуется семь часов, чтобы дойти до места засады. Я ожидаю, что судно неверных завтра днем, за два часа до захода, пройдет мимо нас, в двух милях к востоку; слишком далеко, чтобы увидеть что-нибудь, кроме нашего паруса. Нас примут за безопасное торговое судно с островов… — Говоря неторопливо, четко и выразительно, он в очередной раз описал план нападения. Его слушатели — простые люди, в основном неграмотные и не слишком умные, но, чуя в воде запах крови, они становятся свирепыми, как барракуды. Заканчивая, он снова напомнил: — Отплываем завтра до рассвета, и да улыбнутся нам в нашем деле Аллах и его пророк.
* * *
Увидев, как осторожно поворачивается ручка двери ее каюты, Кайла не удивилась. Она ждала уже почти час, и ожидание становилось непереносимым. Она вновь перебрала в уме все резкие, обидные слова и представила, как бросит их ему в лицо — пусть униженно молит о прощении. Она вскочила с кровати и босиком бросилась к двери. Приблизила губы к двери и негромко, так, чтобы слышно было только ему на той стороне, сказала:
— Уходи! Я больше не хочу тебя видеть. Ненавижу. Слышишь, ненавижу!
Она ждала ответа, но на той стороне было тихо; полминуты тишины показались ей вечностью. Ей захотелось снова окликнуть его, только чтобы убедиться: он там. Но тут он заговорил, и его голос звучал ровно и холодно.
— Да, слышу. И немедленно ухожу. Будь по-твоему.
Она услышала удаляющиеся по коридору шаги. Все шло не так, как она себе представляла. Он должен был просить у нее прощения. Кайла быстро отодвинула засов и распахнула дверь.
— Как ты смеешь оскорблять меня и отказывать мне! Вернись немедленно! Хочу, чтобы ты знал, как сильно я тебя ненавижу!
Он повернулся к ней, улыбнулся, и эта улыбка привела ее одновременно в ужас и в ярость. Она топнула ногой, не в силах поверить, что ведет себя так по-детски.
— Вернись немедленно. Не стой с глупой улыбкой. Иди сюда.
Он пожал плечами и пошел назад, туда, где Кайла держала дверь открытой. Она собрала все самые оскорбительные слова, какие могла придумать, но не успела произнести ни слова — он очутился у двери. Роже продолжал улыбаться, но следующие его действия застали ее совершенно врасплох. Нажав плечом, он сильнее распахнул дверь. Кайла удивленно отпрянула.
— Ублюдок! — дрожащим голосом сказала она. — Как ты смеешь, неотесанный деревенщина!
Он закрыл за собой дверь и задвинул засов. Потом неторопливо направился к Кайле, и она вынуждена была отступить.
— Отойди от меня. Не смей меня трогать, vous êtes une merde noire.[18] — Сжав кулак, Кайла нацелила удар ему в голову. Роже перехватил ее руку и медленно заставил ее опуститься на колени.
— Ты не смеешь! Я пожалуюсь маме.
— Давай! Кайла уже не сердитая взрослая девушка? Она балованная малявка, с плачем зовет мамочку?
— Не смей так говорить со мной. Я убью тебя…
Она замолчала, изумленно глядя, как он в нескольких дюймах от ее лица расстегивает молнию на брюках и извлекает пенис. Белазиус уже демонстрировал полную эрекцию. Кайла поняла, что ее сопротивление возбудило Роже.
— Ты не можешь так поступить со мной, — прошептала она. — Мне больно.
Продолжая улыбаться, он выламывал ей руку. Несмотря на боль, Кайла почувствовала сильное возбуждение. Почувствовала, как внутренняя влага смачивает ее шелковые трусики. Его пенис коснулся ее губ.
— Шлюха! — выкрикнул Роже и вместо ласки ударил ее ладонью по щеке.
Голова Кайлы дернулась, и он тут же ударил ее с другой стороны. Кайла в ошеломлении застыла, лишь ее голова дергалась в такт его ударам то в одну, то в другую сторону. Наконец она пришла в себя и увернулась.