Болван.
Вслух Тайяна этого не сказала, но злое слово просто сияло из ее глаз. И Шет не выдержал.
Наклонился — и смял в поцелуе нежные розовые губы девушки. Прижался зубами к зубам, скользнул языком в ее рот, стиснул в кулаке волосы так, как давно мечтал…
Ты будешь знать свое место, девчонка!
Вторая рука скользнула ниже, сжала нежную грудь…
Тайяна настолько удивилась, что даже ничего не смогла сделать.
Сначала.
А потом было поздно. Шет оторвался от ее губ, облизнулся…
— Ты сладенькая, Тай. Очень вкусная. Нам будет хорошо вместе.
Рука девушки взметнулась в замахе, но была перехвачена на середине удара. Шет демонстративно поцеловал тонкие пальчики и усмехнулся.
— Сколько не шипи, кошечка, а от меня не убежишь.
Единственное, что смогла сделать девушка — развернуться и направиться по тропинке домой. На ходу сорвала несколько листьев, сунула в рот, пытаясь горечью заглушить мерзкий привкус чужой слюны. Гадость, гадость, гадость!
Тайяна читала книги — и много, но никогда не понимала, почему поцелуям придают такое значение. И сейчас не понимала.
Ей было попросту мерзко.
Шет шел рядом, что‑то говорил, а Тайяна все больше убеждалась — свадьбы не будет.
Лучше уж умереть. Хотя нет. Лучше — убить жениха.
* * *
— Тай, ты рано, — мама смотрела заинтересованно. Конечно, она видела, кто проводил ее дочь до дома. Не остались без внимания и припухшие губы девушки, и злое выражение глаз.
— Я бы еще искупалась — Шет помешал.
— Присядь, дочка. Поговорим.
Женщина показала вышиванием на кресло рядом с собой, и Тайяне осталось только подчиниться.
— Почему ты против этой свадьбы? Шет неглуп, красив… я полагала, что за год у вас все и сладится? К тому же он сын одного из жрецов, это немаловажно. Это статус.
— Мам… он мне противен.
Возможно, Тайяна и промолчала бы, не случись того поцелуя. Но произошло ведь! И теперь девушку всю трясло от страха и злости, и это все требовало выплеснуться! Да хоть бы и матери рассказать, хотя особой душевной близости между ними отродясь не было!
Слишком любила книги Тайяна, слишком любила себя ее мать. Но…
— Меня трясет от него! Он мерзкий, гадкий, словно склизень, а сегодня, когда он меня поцеловал, меня чуть вообще не стошнило! Я как представлю, что он ко мне прикасается — в омут головой кинуться тянет! Неужели никак нельзя это отменить!?
— Отец никогда не согласится. И Карай тоже, ты сама понимаешь.
Тайяна беспомощно взмахнула руками.
— Мам, но это просто безумие! Шет положил на меня глаз, а его отцу нужны наши родовые таланты — и вот, я должна платить своей жизнью за чужие амбиции?
— У вас с Шетом будут хорошие дети. Жрецы посчитали, возможно, они даже будут крылатыми.
— Если вообще будут. Меня пока от одной мысли тошнит, — пробормотала Тайяна. — Давайте отсрочим эту свадьбу еще на год? Или три?
— Шет настаивает. И вообще, Тайяна, я не понимаю, чем ты недовольна? У тебя будет молодой и красивый муж…
— Которого большая часть девушек на ощупь знает.
— Не перебивай! Зато опытен. Женится‑то он не на них, на тебе. Ты сегодня с ним целовалась, разве не понравилось?
— Нет!
— Это ты просто не созрела. А так с опытным мужчиной сплетать волосы* — одно удовольствие.
* нархи — ро, и мужчины, и женщины, носят длинные волосы, а на церемонии брака жрец сплетает из них косу, как бы давая понять, что отныне эти двое неразделимы. Как правило, коса остается до брачной ночи, а то и дольше, отсюда и выражение. Прим. авт.
— Да неужели?
— Я тоже боялась перед свадьбой. Но твой отец меня переубедил.
— А ты питала к нему отвращение еще до свадьбы, как я к Шету?
— Нет. Мы даже до свадьбы и не виделись. Ты же знаешь, я из восточного поселения, а он из южного.
— Тебе повезло. А мне — нет, — печально заключила Тайяна. — Мам, я с ума сойду! Это просто невозможно!
— Все возможно, — по губам женщины скользнула улыбка. — Знаешь, ты мне сейчас напомнила мою младшую сестру, Таалейн. Она тоже так говорила, а потом вышла замуж — и куда что делось? Такая серьезная нархи — ро стала, что жрецы не нахвалятся, а муж не нарадуется. Может, тебе к ней съездить? Поговорить?
Тайяна думала недолго. После сегодняшнего, даже восточное поселение казалось ей неплохим выходом.
