Если бы полуволк не убил его.
Когда Хромой закончил есть, у Счастливчика чуть лапы не подкосились от радости. Наконец-то! Оказалось, что ему оставили большую часть суслика и обглоданные задние лапы белки. Прямо сказать, не слишком щедро, но вполне хватит, чтобы заглушить ноющую боль в пустом животе. А Омеге останется…
Тощая землеройка.
Счастливчик уставился на крохотную тушку, чувство вины огнем обожгло ему живот. Поймав молящий взгляд Омеги, Счастливчик оторвал одну беличью лапу и придвинул ее поближе к полевке. Ничего, ему все равно хватит, а вот Омега…
Чьи-то острые зубы громко клацнули у него над ухом. Вздрогнув, Счастливчик вскинул голову и выронил из пасти мясо.
– В следующий раз укушу, – прорычала Лапочка в наступившей тишине.
Счастливчик, онемев, смотрел на нее.
– Но…
– В нашей стае нет места жалости, ты меня понял? Ешь досыта. Ты – патрульный, а значит, должен быть сильным. Голодный патрульный – слабый патрульный, а слабый патрульный может подвести свое племя. В следующий раз я оторву тебе уши, если позволишь жалости толкнуть тебя на нарушение правил. Ешь свою долю целиком – или немедленно уходи из стаи. Ты меня понял?
Вся стая уставилась на Счастливчика. Он слышал, как собаки негромко перешептываются, словно не могут поверить в то, что увидели. Он даже услышал, как Торф тихонько тявкнул: «Наверное, у них так в городе принято!»
Счастливчик в немом отчаянии посмотрел на Лапочку, ища в ее глазах следы былого дружелюбия или хотя бы намек на то, что она отчитывает его только по долгу, а не от своего сердца. Но ее взгляд оставался суровым и холодным. Нет, Лапочка набросилась на него не напоказ, она была серьезна!
Теперь понятно, как она смогла так быстро подняться на вершину стаи… За краткое время их знакомства Счастливчик не успел разглядеть суровую непреклонность, жившую в сердце подруги, но именно это качество быстро превратило красавицу Лапочку в Бету.
– Тем более что твоя жалость Омеге все равно не поможет, – добавила Лапочка, презрительно покосившись на съежившегося песика.
– Я знаю. Просто…
– Просто тебе нужно преподать урок жизни в стае, городской пес.
При этих словах остальные собаки угодливо захихикали, а Торф даже завизжал – вероятно, радуясь тому, что позор Счастливчика отвлек стаю от его недавнего унижения.
– Выслушай меня, Счастливчик. Потакая слабости этого жалкого создания, балуя его едой, которую он не заслужил, ты причиняешь ему вред, поскольку портишь его. Удовлетворившись незаслуженными подачками, он не будет стараться, а значит, никогда не сможет занять более высокое положение в стае. Верно?
Альфа, внимательно следивший за происходящим, одобрительно кивнул, и Счастливчика бросило в жар от ревности и стыда.
– Да, Бета… Ты права… Теперь я понял, – пробормотал он.
– Вот и хорошо. Если лишить Омегу цели, к которой нужно стремиться, он никогда не станет лучше. Правда, Омега?
Маленький уродец униженно закивал, тряся головой.
– Да, Бета! Ты права! – Он повернул голову и со злобой посмотрел на Счастливчика: – Я не нуждаюсь в твоих подачках! Стая дает мне все, чего я заслуживаю!
– Хорошо сказано! – хрипло расхохотался полуволк. – Наконец-то я слышу мудрые слова от нашего Омеги! Никогда не доверяй никому, кроме стаи, уродец. Этот городской пес хотел помыкать тобой, а не помогать.
Когда холодный взгляд полуволка остановился на Счастливчике, тот с отвращением к себе почувствовал, как инстинктивно сжимается в комок и втягивает голову.
– Ты пока не стал полноценным членом стаи, Счастливчик. Помни об этом и учись поступать так, как принято в нашей стае!
Лапочка тоже посмотрела на Счастливчика, гнев в ее глазах погас, уступив место какой-то тихой задумчивости.
– Он научится, Альфа. Я ручаюсь.
На этом выволочка, кажется, закончилась.
Счастливчик дрожал от облегчения. Он был благодарен Лапочке за то, что та открыто заступилась за него перед Альфой. Униженный и раздавленный, он вернулся к еде, борясь с невольным восхищением перед Лапочкой. В глубине души – там, где жил его Собачий Дух – он понимал, что подруга права.
Было бы ошибкой сводить поступок Лапочки к простой жесткости – нет, она была не жестока, а лишь тверда, справедлива и предана стае. Она никогда не допустила бы бессмысленного издевательства над Омегой и точно ни за что не оставила бы его голодным – ведь кто-то должен был выполнять обязанности, считавшиеся ниже достоинства более уважаемых членов стаи. И еще что-то подсказывало Счастливчику, что Собаке-Лесу по душе суровая твердость Лапочки и строгость, с которой она заставляла Омегу лезть из шкуры ради повышения.
