От беспокойства и наползающей жути Скваре не сиделось на одном месте. Он вскакивал, метался туда и сюда, в сто первый раз обшаривал холодницу, ища ход на волю. Заглядывал в очажную пасть. Пытался двигать расшатанные вроде бы камни внешней стены. Куда там! Едва сбитые с места силами, отворявшими земную твердь, они собирались держаться ещё не один век. А уж если рассыпаться, то всяко не от жалких потуг какого-то мальчишки. Сквара переходил к двери, пробовал дёрнуть или толкнуть, но больше с отчаяния, уже понимая, что не помог бы и ножичек. Когда Инберн уходил, с той стороны не просто засов щёлкнул – ключ в замке проскрипел.
Космохвост наблюдал за ним, терпеливо щуря глаза.
– Не мельтеши, – сказал он затем. – Сядь!
Сквара сел. Поднял щепочку, стал крутить.
– Не так, так этак, лишь бы голова вкруг! – проворчал рында. – Чего ради пальцы ломаешь?
Сквара ответил:
– Они так ножи вертят. Я тоже хочу.
– Зачем?
Сквара пожал плечами:
– Я сюда не просился. Но коли попал, надо все умения превзойти.
В это время со двора послышался шум, громкие голоса. Рында тотчас насторожился, даже вскинулся на левой руке, но боль уложила.
– Что там?
Сквара мигом взлетел к окошку. Неужели Ветер? Так скоро?.. Посмотрел, оглянулся, с облегчением сообщил:
– Старшие с Лихарем на деревянных мечах пляшут.
Космохвост прикрыл глаза. Некоторое время лежал молча, потом сказал:
– Я как ты был. Только время стояло другое.
– Я сейчас не бегу, потому что они атю с мамой застигнут, – проговорил Сквара упрямо. – Буду всё знать, чему убийц учат, тогда пусть попробуют.
Узник невесело улыбнулся:
– Ох, парень… Обойдёт тебя Ветер, а ты и не поймёшь.
– Это как?
– А так, что хитрости в тебе нет, простая душа. Вдруг меня к тебе нарочно подсунули?
Сквара переложил щепочку в левую руку, свёл брови:
– Ты-то про меня сначала так и подумал.
– Верно, подумал.
– Ты царевичей охранял, – сказал Сквара. – А я нужен кому, чтобы ради меня петли метать?
Космохвост только вздохнул: о чём с таким говорить. Снова прикрыл глаза. Сквара покосился на него и вдруг понял: если б не цепь, рында сам сновал бы по холоднице, колупал каждую щёлку, пытал дверь, примеривался к решётке… Никому не хочется умирать. Тем более – поднимать муки. Молчать за пределами сил, спасая других… Пока Опёнок соображал, как ещё отвлечь узника разговором, тот сам попросил:
– Спой опять, как ты Морану славил. Только тихонько!
Сквара спел.
– Правда, что ли, не врёшь, будто сам сложил?
Сквара покраснел:
– Кто дразнил, что врать не умею…
– А ещё сочинить можешь?
Сквара хотел ответить «куда мне», но вновь вспомнил Кербогу и сказал:
– Попробовать можно…
Космохвост открыл глаза, заулыбался, хищно, с предвкушением:
– Я тебе напою. А ты слова думай.
Ветер появился на другой день. Сначала мимо двери холодницы пробежал Лихарь. Сквара узнал шаги и немедленно повис на решётке. Ворота стояли, по обыкновению, открытыми, снегу накануне вывалило под самые стены. Лихарь торопливо вспрыгнул на беговые лыжи, проскочил под деревом Ивеня, унёсся в туман. Сквара проводил его глазами, вздрогнул, похолодел.
– Что там? – спросил снизу Космохвост.
– Лихарь во все ноги вон побежал… И другие во двор высыпали… Межеумки, старшие, Инберн…
Рында сдавленно зарычал. Сквара оглянулся.
– Не слезай, парень, – велел Космохвост. – Дашь знать, когда в ворота войдёт.
Глаза у него блестели, как в лихорадке.
Сквара судорожно вцепился в прутья, стал смотреть.
Ветер шёл так, что туман перед ним сам собой разлетался в разные стороны, шарахался, словно в испуге. Лихарь, с пятнистым лицом, поспевал рядом, что-то говорил… Сквара сразу отвёл взгляд, его взяла такая тоска, что не захотелось даже злорадствовать. Ветер смотрел прямо перед собой и не слушал, что говорил стень.
Спохватившись, Сквара оглянулся на Космохвоста:
– Вошли, дядя… Пора?
Тот напряжённо вслушивался:
– Погоди…
Ветер остановился посередине двора. Сбросил лыжи. Потом рукавицы с рук. Куда они улетели, Сквара не разглядел, только то, что даже Инберн не решился подойти к источнику с приветствиями. Было тихо и жутко.
Лихарь стоял, опустив голову, красные пятна на лице то вспыхивали, то пропадали.
