Сквара строго насупился:
– Тебе, может, ещё и попробовать?
Сам он в пути на лакомство не покусился, хотя соблазн был немалый. Полкоробка слопать – миг, а вдруг Ветер печеньица по одному пересчитывать станет? Ещё он обратил внимание на зарешёченное окошко холодницы. Потому обратил, что сквозь прутья маячила постная Бухаркина рожа.
– За что его? – удивился Сквара.
Шагала радостно сообщил:
– Он-то просто сидит, а Хотёна на ошейник примкнули!
Сквара повернулся, намерившись расспросить. Вперёд высунулся Лыкаш.
– Ознобишу, – сказал он, – долой свезли.
Сквара мигом забыл о Лихаревых становиках, забыл о печенье. Вскочил, шагнул, сцапал Воробыша за грудки:
– Когда? Куда?..
Лыкаш почему-то оробел не на шутку.
– Ну… тут сани через залив… нынче утром назад… Учитель его с ними и отослал. – И вспомнил: – В какую-то Невдаху!
– Мирской науке учиться, – добавил Шагала.
Сквара выпустил гнездаря. Медленно склонился за лыжами. Всё куда-то отдалилось, лица ребят расплылись бледными пятнами, голоса зазвучали невнятно и глухо. Какой Шерёшкин забор, какая холодница с наказанными в ней состязателями?.. Сквара был способен думать лишь о братейке, ехавшем теперь незнамо куда. Ознобиша, которого он, может быть, больше никогда уже не увидит. «Я и с дядей Космохвостом толком не поговорил. И с попущеником…» Чужой запах в оболоке саней, держащих путь куда-то на юг. Умный и светлый мальчишка, которого наставники убоялись даже разок выпустить в лес перенимать безобидного, в общем-то, кабального… Как же он там один?.. «А теперь и ему ничего больше не расскажу…» Ночной сквозняк холодом в спину с опустевшего лежака…
– Эй! – вернул его в земной мир оклик Беримёда. – На ходу спишь, дикомыт? Учитель ждёт!
Перед дверью покоев Ветра Сквара стоял не впервые, но порога прежде не переступал. Он продолжал думать об увезённом братейке. Оттого постучался с ходу, даже не погодив собраться с духом и с мыслями. Да что собираться? Скверных дел, чтобы угодить, примером, к столбу или в петлю, он вроде не наворотил, а в остальном…
Ознобиша.
Он ждал, чтобы из дверей выглянула старуха-служанка, но учитель отворил сам.
– Входи.
Сквара поклонился, бережно шагнул через порог. Протянул Ветру коробку. Тот не стал в неё даже заглядывать, лишь кивнул, загадочно добавив:
– Сам ей отдашь.
Ей?.. Неужели в требу Владычице?.. Или не врали слухи, гласившие… Опёнок молча ступил на толстый ковёр, пошёл за учителем к двери во внутренние покои. Хотелось расспросить о Зяблике, но было не порно. Ветер казался хмурым, сосредоточенным, словно готовил себя к немалому усилию духа. Да и толку учителя донимать. Всё равно Ознобиша от этого не вернётся.
Ветер открыл дверь. Женский голос, негромко звучавший внутри, тотчас умолк. Сквозь белую оконницу проникал снаружи угрюмый гаснущий свет. Опочивальная хоромина была убрана красиво и очень богато, даже стены обтянуты дорогими андархскими тканями, лиственно-зелёными с серебром. У широкого резного ложа горели светильники. В меховой мякоти лежала седая измождённая женщина, чем-то похожая на Шерёшку. Только бобылка всё время двигалась, кропотала, постукивала сошкой, а эта покоилась, не открывая глаз. Рядом сидела такая же немолодая комнатная служанка. Она держала на коленях раскрытую книгу. Палец прижимал строку, словно та норовила от неё уползти. Ещё в комнате имелась перегородка, каких Сквара прежде не видел. Этакая стоячая занавесь, вместо верёвки державшаяся на пялах из тонких дощечек.
Он покосился на Ветра, чая подсказки. Учитель неотрывно смотрел на лежащую, взгляд светился страданием, любовью, безнадёжной надеждой.
– Мотушь… – одними губами выдохнул котляр. Подтолкнул недоумевающего ученика, сам отступил за перегородку. – Порадуй её!
Сквара перевёл дух, шагнул вперёд, опустился на колени у ложа. По андархскому обыку так поступали рабы. А ещё – простые миряне перед царицей.
– Государыня, – тихо сказал он, протягивая коробку. – Одари милостью, не побрезгуй.
Женщина шевельнулась, длинные белые пальцы тронули колено служанки.
– Что замолкла?
Слабый голос шелестел осенним дуновением в траве: вот-вот стихнет совсем. Однако тут её ноздрей всё-таки достиг запах, точившийся из коробки. Расслабленная открыла глаза, посмотрела на Сквару.
