– Парень, ты думаешь своим…
– Заткнись, – прорычал Брэд, перебивая тираду Стива. – Ты сам не знаешь, что говоришь.
Стив прекратил ходить взад-вперед по маленькой комнатке в полицейском участке и уставился на Брэда, сидящего ссутулившись за покарябанным деревянным столом.
– Ты только что поставил под угрозу свое задание ради журналистки.
Брэд вскочил со стула и встал лицом к лицу с напарником.
– Ты прав, Стив, но ты и ошибаешься. И вообще, твое отношение меня раздражает.
– Мое отношение его раздражает! А меня раздражают твои поступки. Ввязался в драку, дал себя арестовать – это что, нормально? А ты еще раскрылся перед журналисткой, нет, подумать только, перед журналисткой, и позволил ей участвовать в расследовании. Несусветная глупость!
Брэд снова сел на стул. Сказать ему было нечего.
– Ну, ведь это не то чтобы я проснулся однажды утром и решил поделиться с Аллисон Прескотт и попросить ее помощи. Я же тебе говорил, как все получилось.
Стив сел на стул напротив него.
– А я тебе сразу сказал – держись от нее подальше.
– Ничего бы не вышло. Она как бульдог. Уж если во что вцепилась, ни за что не отпустит, пока не добьется своего.
– Ты вроде как ею гордишься.
А ведь Стив снова прав, сообразил Брэд. Он не сумел скрыть нотку гордости. Разумеется, Аллисон внесла в его жизнь хаос, но надо отдать должное ее хватке и решительности. Многие в ее положении впали бы в депрессию и сдались, но только не она. К сожалению, ее эгоистичные попытки улучшить свое положение сильно ему мешали.
– Ладно, ладно, – сказал Брэд. – Грызи меня, сколько душе угодно, но только вызволи ее отсюда, пусть она едет домой к ребенку.
– Ребенку?
– Да, у нее двенадцатилетняя дочь, она сейчас одна в доме.
– Двенадцатилетняя дочь одна в доме в такое позднее время? Почему ты ничего не сказал, мы бы туда кого-нибудь послали.
– Именно поэтому. Она как раз борется за право опеки. Если вы втянете сюда попечителей, это даст лишний козырь ее бывшему мужу в суде.
– Значит, ты просто-напросто закрыл глаза на закон? Как далеко у тебя зашло с этой дамочкой? Ты с ней спишь?
Брэд соврать не мог, но не мог и сказать правды. Его колебания было достаточно, чтобы напарник все понял. Стив откинулся на стуле и с чувством выругался.
– Это многое объясняет.
– Ни черта это не объясняет. Никакого отношения ни к чему не имеет. Слушай, разве мы зачастую не просим наших оведомителей выяснить для нас то, чего мы сами не можем? Тут почти то же самое. Она легко общается с этими людьми. Она выяснила то, чего мне не удалось. – Ему было противно оправдываться перед Стивом, защищать Аллисон, тогда как он сам тоже не одобрял ее одержимости.
Стив покачал головой.
– Совсем не то же самое, черт побери. Предполагалось, что это ты должен был собирать там информацию. А твоя «осведомительница» засветит тебя на телевизионном экране. Поскорее кончай с ней все дела. Что ты будешь с ней делать в твое свободное время, тебе судить, но в дела полиции пусть не вмешивается. Понял?
Брэд стукнул кулаком по столу.
– Слушай, заткнись! – воскликнул он. – Я знаю, чего не должен был делать, и я знаю, что мне следует сделать. Да и лейтенант вскоре мне все подробно изложит. А пока не можешь ли ты ненадолго перестать быть копом и стать другом и вызволить нас обоих из тюрьмы?
– Наверное, – снизошел Стив. – Но ты здорово вляпался, приятель.
– Спасибо, что напомнил, Я как-то не заметил, – ответил Брэд с иронией.
А ведь Стив не знал самого худшего. Невзирая на все, что она сделала, на связанные с нею проблемы, которым не видно конца, он был к ней неравнодушен. Когда, услышав вопли Джин, он выбежал на улицу и увидел, как она бьет головой Аллисон об асфальт, он впал в натуральную панику. Аллисон могла погибнуть, а это оставило бы огромную кровоточащую дыру где-то вблизи его сердца. Ему нелегко будет забыть ее, когда все закончится.
