На «скромный ужин в тесном кругу» в доме Юстаса собралось шестнадцать человек. Среди приглашенных преобладали мужчины. Из чего вытекало, что, составляя список гостей, хозяин руководствовался политическими соображениями, и Софи начала подумывать, что Коннор был прав, когда говорил о цели вечера. Роберт Кродди привел с собой двух коллег по консервативному крылу, мистера Фолкнера и мистера Торнбулла, которые исполняли при нем ту же роль, что Иен при Конноре. Коннор оказался в меньшинстве: один против троих, даже четверых, учитывая дядю Юстаса. Тайный сговор?
Софи встречалась с Клайвом Ноултоном только однажды. Это было несколько лет назад, на балу, куда она была приглашена с отцом. Сейчас она сомневалась, что узнала бы Ноултона, случись им встретиться на улице, так разительно он переменился. Голова стала совсем белой, и сам он весь как-то усох, стал по крайней мере на два дюйма ниже ростом. Ей говорили, что он не болен, что так на нем сказалась потеря жены, умершей год или два назад. Ее чувствительное сердце преисполнилось сострадания к нему. Ноултон говорил мало, но внимательно прислушивался к разговорам вокруг, и она видела, сколь проницателен взгляд его печальных карих глаз за толстыми стеклами очков.
Онория усадила ее между Карноками, как можно дальше от Клайва Ноултона, и она, посмеиваясь в душе, подумала, что кузина находит ее чары опасными и потому помещает, так сказать, в карантин. Коннора же, наоборот, посадили напротив парламентария, и это подтверждало его слова, что тайная цель вечера – поставить его в затруднительное положение и тем уничтожить как конкурента. Ха, улыбнулась она про себя, они очень скоро поймут, что недооценивали Кона. Вот только… жаль, что он надел этот безвкусный галстук.
Обед был на высоте: восемь перемен, в том числе два вида супа, палтус под соусом из омара, бараньи отбивные, жаркое из барашка, паштет из мозгов со спаржей и горошком, гусята, салат с огурцами, садовым цикорием и анчоусами, сбитые сливки и мараскиновое желе, компот, каштаны и кофе. Коннор превосходно управлялся за столом (хотя разок оплошал: она увидела, как он режет рыбу ножом, но надеялась, что никто больше этого не заметил), что должно было бесконечно раздражать Онорию – Софи злорадно надеялась на это. Разговор за столом касался только местной политики и был общим и добродушным. Себастьян Верлен, лорд Мортон, делился планами об усовершенствованиях в своих домах, которые сдавал в аренду; Кристи Моррелл говорил о прекрасном урожае, собранном в этом году, часть которого распределялась среди бедняков. Когда разговор естественным образом коснулся налогов и низких расценок на руду, леди Мортон мягко перевела его в более безопасное русло. Софи послала ей благодарный взгляд. Рэйчел Верлен вдвойне была рада услышать о беременности Софи, потому что сама, как сообщила ей по секрету, ждала ребенка. Они с Себастьяном никому еще ничего не говорили, но как было устоять и не поделиться новостью с Софи. Рэйчел была красива, безмятежна, как Мадонна, и никогда еще не казалась Софи такой счастливой. Может, их дети родятся в одно время. Как это было бы чудесно. Они бы играли вместе, стали друзьями. Коннор обвинял ее в снобизме, но кому не будет приятно, если его ребенок подружится с сыном или дочерью графини?
Погрузившись в свои мысли, Софи не замечала, что происходит вокруг, и очень удивилась, когда Онория неожиданно поднялась и знаком показала дамам, что им пора удалиться. Если Коннор оказался прав, сейчас должно было начаться то, ради чего затевался этот ужин. Она ободряюще улыбнулась ему и, проходя позади его кресла, украдкой пожала ему плечо.
Коннор проводил взглядом последнее разноцветное платье, исчезнувшее за дверями столовой, вслушался, как затихают в глубине дома оживленные женские голоса. Слуга, встав за его креслом, налил портвейн в его бокал и предложил выбрать сигару из ящичка тикового дерева.
Когда всем разлили вино, Вэнстоун провозгласил:
– Джентльмены! – Мужчины последовали его примеру и подняли бокалы. – Предлагаю выпить за того, кто верой и правдой беззаветно служил нам двадцать семь лет, кого мы почитаем за мудрость и неподкупность. Мы благодарим вас и смиренно признаем, что человека таких высочайших достоинств больше не найти. Мы от всего сердца желаем вам заслуженного счастья и удовлетворения на новом поприще.
