Он взял трубку.
— Алло. Простите, кто это?
Голос, раздраженный ожиданием, ответил:
— Это Роз Каллен.
«Что бы это значило? — подумал он. — Неужели они, как в дешевых романах, ставят ему ловушку с красоткой для приманки?»
— А-а... Надеюсь, вы благополучно добрались до вашего Грин-коттеджа.
Только Л., один-единственный, мог дать ей его адрес.
— Конечно добралась. Но послушайте...
— Я сожалею, что был вынужден оставить вас в столь сомнительной компании.
— Ладно, не валяйте дурака. Вы правда вор?
— Я начал угонять машины раньше, чем вы появились на свет.
— У вас действительно назначена встреча с моим отцом?
— Это он вам сказал?
Из трубки вырвался нетерпеливый возглас:
— Вы думаете, мне нечего больше делать, как болтать с отцом? О встрече написано в вашем блокноте, который вы выронили.
— И адрес отеля тоже был в блокноте?
— Да.
— Не худо бы получить его обратно — я имею в виду блокнот. Он мне трогательно напоминает о других моих кражах.
— О, ради бога, — сказал голос, — не нужно так...
Он оглядел маленький гостиничный холл: азиатские ландыши в высокой напольной вазе, в углу стойка для зонтиков, напоминающая формой гильзу артиллерийского снаряда. У него на родине валяется столько гильз, что их хватило бы на весь мир. Пустые снарядные гильзы на экспорт! А что, отличный подарок к рождеству — со вкусом выполненная стойка для зонтиков, присланная из полуразрушенного города.
— Вы что там, уснули? — спросил голос в трубке.
— Нет, я просто жду, чем это кончится. Ваш звонок, признаться, меня несколько удивил. Последняя наша встреча произошла, как вы помните, при странных обстоятельствах.
— Я хочу поговорить с вами.
— Серьезно? — Если бы знать точно — работает она на Л. или нет.
— Но не по телефону. Может быть, поужинаем сегодня вечером?
— Вы ведь знаете, что у меня нет для этого подходящего костюма.
— Ну, пойдем, куда вы захотите, в какое-нибудь местечко поскромнее.
Странно, но в голосе Роз Каллен слышалось несвойственное ей волнение. Если она в сговоре с Л., тогда, конечно, можно понять ее состояние — у них оставалось слишком мало времени. Его встреча с Бендичем была назначена на завтрашний полдень. Если он встретится с ней, пожалуй, беды от этого не будет. Если, конечно, он не потащит с собой свои рекомендательные письма, пусть даже запрятав их в носок. С другой стороны, и оставлять их нельзя — они могут снова обыскать его номер... Тут было над чем подумать.
— Где мы встретимся? — спросил он.
— У остановки «Рассел-сквер», ровно в семь, — быстро ответила она.
Это звучало вполне невинно.
— Вы не знаете человека, которому нужна хорошая горничная? Может быть, вам или вашему отцу?
— Вы с ума сошли?
— Ничуть. Ладно, поговорим об этом вечером. До свидания.
Он медленно поднялся к себе в номер. Рисковать он не хотел. Рекомендательные письма необходимо спрятать. Нужно продержаться только двадцать четыре часа, после чего он свободен — свободен вернуться к своему истерзанному бомбежками и голодом народу. Нет, конечно же они не собираются подсунуть ему любовницу — только персонажи мелодрам поддаются на такие трюки. К тому же в мелодрамах тайный агент никогда не бывает усталым, безразличным к девушкам человеком, влюбленным в свою покойную жену. А если Л. поклонник мелодрам? В конце концов, он представитель аристократии — все эти маркизы, генералы и епископы живут в собственном странном мире, где они бренчат орденами и медалями, которыми награждают друг друга. На остальной мир они смотрят, как рыбы сквозь стекла аквариумов. Даже по своим физиологическим особенностям они принадлежат к одному виду, роду, семейству. Так что вполне возможно, что они черпают свои представления о внешнем мире — о людях мыслящих и работающих — именно из мелодрам. Было бы ошибкой недооценивать невежество правящего класса. Сказала же Мария-Антуанетта о бедняках: «У них нет хлеба? Пусть едят бриоши».
Управляющая ушла. Возможно, она слушала его разговор с Роз через отводную трубку. Эльза с яростным усердием наводила чистоту в коридоре. Он остановился и с минуту понаблюдал за девочкой. Рискнуть? Кто не рискует, тот не выигрывает.
