— М-м-м-да…
Марго пробежала глазами последнюю страницу и ничего не поняла — букашечки буковок запестрили в сонных глазах. В конце концов, что у нее — есть выбор? Сейчас она подписала бы договор и с чертом. Единственное, что бросилось в глаза — рядом с подписью Жака зачем-то присутствовала каракуля Валерия. Коша заколебалась.
— А это зачем? Я что, несовершеннолетняя? — спросила она скорее для порядка.
— Это?! — Жак дернул порошок одной ноздрей, потом второй и взмахнул густыми бровями. — Валерий твой импресарио. Он ручается за тебя. Так положено. Без этого недействительно. Твоя виза не позволяет нанимать тебя на работу. Это собственно даже и не договор о найме, это договор о передаче двадцати готовых холстов. Давай, подписывай…
— Ну… — так и не найдя, что сказать, бывшая Кошкина дважды вывела корявую неуверенную подпись «M. Tank» и брякнула ручкой об стол. — Все.
Впрочем, все это лишь формальность. Тем более — это все сон. Конечно, сон.
Валерий бросил в пепельницу догоревшую гильзу и взял протянутую ему Жаком золотую коробочку.
— М-м-м? — поднял он глаза на Кошу.
— Не хочу. Я же сказала.
Жак широко улыбнулся и убрал бумаги в папку.
— О! Какая у тебя многообещающая фамилия! — воскликнул Жак.
— Да?! Правда? — обрадовалась Марго.
— Тогда хотя бы давай выпьем за успех предприятия! — сказал галерейщик счастливым влажным голосом. — Я верю, что ты создашь прекрасные холсты, которые принесут нам деньги и славу!
— Давай-те! — Марго взяла стакан, чувствуя себя важной и незаменимой, гениальной и креативной.
Чокнувшись с новыми компаньонами, она залпом выхлестала вино и поднялась. Теперь и Жак, и Валерий показались ей классными, чертовски приятными интеллигентными людьми. Людьми, которые знают, как устроена жизнь на самом деле, и вертят ей как хотят. И — надо же(!) — они взяли ее к себе! Как стая лебедей, пролетавшая над домиком гадкого утенка, легко, как само собой разумеющееся, взяла его в свою стаю, так и эти достойные люди обращаются с бедной русской художницей так, как она и достойна этого, как достоин человек, создающий настоящие произведения искусства. И она даже посидела бы с ними, но уж очень хочется спать.
И, пытаясь проявить свое неравнодушие и симпатию, Коша спросила:
— А эксперт уже приезжал, да?
— Какой эксперт?! — Валерий и Жак переглянулись.
— Ну этот. Он должен был оценить гравюры, которые привез Валерий.
— М-м-м… — изображая полное непонимание, улыбнулся Жак и стал ждать, когда Марго уйдет.
— Пожалуй, я пойду! — сказала она, поняв, что спросила что-то не то.
— Покойной ночи… Валери, проводи Марго, будь любезен, — улыбнулся Жак, и глаза его остановились, сосредоточившись на невидимом.
— Я же просил, — прошипел Валери. — Даже для Жака эта тема закрыта. Не лезь, куда не надо. Я все устрою сам, тебе останется только «глазки» рисовать. Вызубри это как следует!
— Извини! — надулась Марго. — Я не знала, что Жак — тоже…
— Ну ладно! Я сам виноват — не сказал. Но теперь — могила. поняла?
— Ага.
Валерий крепко поцеловал ее в щеку, остановившись у дверей спаленки и слезно попрощался:
— Не скучай без меня, кролик.
— Не буду… — буркнула она в ответ.
— Э-э… Не буду, — передразнил ее толстяк. — То-то, что не будешь. А могла бы и поскучать по своему толстому нежному другу. Скажи-ка, кто-нибудь из натуралов о тебе так пекся?
Марго задумалась.
— Ну…
— Я имею в виду просто так. Без всякого секса. Просто из любви к таланту?
— Н-нет, пожалуй. Так — нет. Я вот и думаю — зачем оно тебе?
— Я же сказал — из любви к таланту. Ну и… двадцать процентов.
— А… Круто.
— Ну так хоть поскучала бы по мне, трудно что ли?
— Ты же сам просил! — оправдывалась Марго.
— Это я так кокетничал, — капризно скривился Валерий. — Я же не бегущая строка! Ну ладно! Мотай спать. Да постригись, слышишь? Девушке надо выглядеть. Выскочишь за какого-нибудь тут… И меня, бедную, не забудешь, может… На вот тебе на сигареты. Подарок. Чтоб лучше помнила. А я Жака буду обрабатывать дальше.
Валери вытащил из кармана 500 франков.
— Спасибо, — обрадовалась Марго. — Счастливо долететь тебе… Карлсон…
— Кто?
— Ты очень похож сейчас на Карлсона… — улыбнулась Марго. — Такой же милый.
