Герберт женился на медсестре, которая помогала ему выхаживать дочь. Они до сих пор вместе.
Стефани вздохнула. А когда-то она так любила Герберта, что казалось — ничто не в силах разлучить их. Однако потом все пошло наперекосяк. И пришлось что-то делать. И кто же виноват в том, что она сделала все, что могла, но за это поплатилась собственным счастьем?
Хотя… о чем это она? У нее налаженная жизнь. И дочь ее жива и здорова. Ей вдруг нестерпимо захотелось увидеть ее, пообщаться. Трейси Кроули… ее девочка… Она любила ее.
Они с Гербертом периодически созванивались. Стефани была в курсе того, как Трейси училась, как она жила. Ей было грустно, потому что она не могла приехать к ней. Герберт настоял на этом. Когда она не смогла прилететь в тот раз, он сказал ей, что будет лучше, если она вообще больше не приедет.
А потом он познакомился с Летицией. И женился на ней. И Трейси стала называть ее мамой.
Стефани понимала, что в этой ситуации ей действительно не стоит встречаться с Трейси. Однако время от времени ее преследовала мысль, что судьба обошлась с ней несправедливо.
Но теперь… Теперь все изменилось. И она увидит Трейси во что бы то ни стало. Потому что неизвестно, сколько дней у нее в запасе. И надо спешить.
Скоро приедет Аарон, старый опытный адвокат, который вел дела их семьи. Стефани решила написать завещание. Раньше она не задумывалась об этом, но теперь ясно сознавала, что у нее просто нет времени оттягивать и дальше принятие этого решения. Все ее дети должны быть обеспечены. Уж она позаботится об этом.
Все ее дети. Джон, Феликс… и Трейси.
Джон гнал машину как сумасшедший. Он любил быструю езду и, когда находился в автомобиле один, не сдерживал своих желаний.
Трель мобильного телефона все же заставила его немного сбросить скорость. Недовольно поморщившись, он нажал кнопку соединения.
— Алло! — Его голое звучал требовательно.
— Здравствуй, внук! — Это оказался дед. — Я знаю, что ты едешь домой — но, может быть, заглянешь к старикам? Мы с бабушкой соскучились.
Джон вздохнул. Похоже, Стефани была права — ему придется заехать к ним. А ведь как они спорили, когда он собирался в эту командировку…
— Возьми подарки для родителей Йена. — Стефани вошла в его комнату и положила перед ним два свертка.
Джон непонимающе посмотрел на нее.
— Вообще-то я еду по делу Стеф. — Он всегда называл ее по имени, так и не привыкнув к тому, что она заняла место матери, хотя и признавал, как много она сделала для них с Феликсом.
Она улыбнулась.
— Тебе все равно придется побывать у них. Они не простят, если узнают, что ты проезжал мимо и не навестил их.
— Я регулярно созваниваюсь с ними, — недовольно пробурчал он, послушно убирая свертки в спортивную сумку, которую брал с собой.
— Ты же прекрасно понимаешь, что звонок раз в неделю не заменит старикам общения воочию. Или хочешь, чтобы они приехали сюда? — Она лукаво улыбнулась.
Джон усмехнулся. Он поражался умению Стефани найти достойный противовес ситуации. Приезд дедушки и бабушки означал бы настоящую катастрофу. Такой эффект производили их авторитаризм и желание подчинить всех домочадцев своим железным правилам. Когда они переступали порог особняка Бродериков в Лос-Анджелесе, все, кто там жил, старались как можно меньше попадаться им на глаза. Но это плохо удавалось — старики все равно заставляли всех собираться за обеденным столом…
— В общем ты хочешь, чтобы я отмучился за всех вас? — усмехнувшись, уточнил Джон.
— В любом случае это будет намного лучше, — миролюбиво подтвердила она. — И потом, ты из нас самый терпеливый. А меня они до сих пор считают охотницей за состоянием их ненаглядного сына.
Джон выпрямился и подошел к ней. Он понимал, как тяжело дается Стефани держаться в присутствии стариков.
— Не волнуйся, Стеф. Я возьму удар на себя. Во всяком случае, постараюсь об этом не забыть.
— Спасибо. — Она обняла его, поцеловав в щеку. — Ладно, удачной дороги. И прошу тебя, не гони!..
Он улыбнулся.
— Хорошо, мамочка!
Так, в шутку, он называл ее, когда она проявляла чрезмерную, на его взгляд, заботу. Но она знала, что давно уже в его сердце. И хотя он, словно колючий еж, время от времени ощетинивался, все же у него была благородная и отзывчивая душа.
