Тайны ушедшего века. Границы. Споры. Обиды - страница 27
Наполеон сыграл именно на этом: пообещал освободить крестьян и возродить белорусскую государственность. В Белоруссии знали, что французский император освободил польских крестьян от крепостничества еще в 1807 году. С приходом Наполеона в Белоруссию крестьяне начали сводить давние счеты с помещиками – разоряли усадьбы, навлекали на них толпы мародеров. Все это и назвали потом партизанской войной.
Справедливости ради следует отметить, что белорусские полки были не только в наполеоновской, но и в российской армии. Каждое историческое явление всегда сложно и противоречиво,а односторонняя егоинтерпретация вугоду конъюнктурным соображениям неизбежно приводит к тому, что через некоторое время замалчиваемая сторона явления всеравно становитсяизвестной и сопровождается большими нравственными потрясениями.
Сколько белорусов было в русских войсках? После окончательного воссоединения Белоруссии с Россией, или окончательной аннексии Белоруссии Россией (каждый выбирает нужное), только за 1796-1799 годы в российкую армию было взято 49 тысяч белорусов, а с 1801 до 1812 года – 130 тысяч. Это кроме шляхты, которая пополняла русский офицерский корпус. Служили белорусы-рекруты в дивизиях, входивших в состав армии Барклая-де-Толли и Багратиона.
А сколько было белорусов во французской армии? Выше уже говорилось, что Наполеон создал Комиссию временного правительства Великого княжества Литовского. Она присягнула на верность императору. Это означало, что Белоруссия формально была провозглашена союзницей Франции. Предполагалось создать 100-тысячное войско, но реально успели выставить для действующей армии 5 полков пехоты и 4 уланских полка – около 24 тысяч человек. Отдельный уланский полк числом 3 тысячи сабель выставил за свой счет князь Доминик Радзивилл. Была сформирована и белорусская артиллерийская батарея, она присоединилась к корпусу Ю. Понятовского.
Стало быть, с одной стороны стреляли белорусы, одетые в мундиры русской армии, а с другой – белорусы, но только в мундирах французского императора Наполеона. И стреляли друг в друга…
Замалчиваемые исторические факты, становясь достоянием широкой общественности, воспринимаются по-разному. Одни видят в них торжество справедливости: «Надо знать всю правду! Страшно, когда от народа скрывают даже его собственную историю!» Другие пугаются: «Караул, кругом национализм и русофобия! Экстремисты-фальсификаторы истории разжигают антироссийские и антирусские настроения!» Конечно, многое зависит от того, как комментируются архивные документы: объективно, с учетом всех противоречий эпохи, или однобоко, с обвинительным уклоном. Безусловно, каждый вариант может дать тот результат,который запрограммирован.
Возможна ли трактовка истории белорусского этноса и белорусско-российских отношений как нескончаемая цепь протестов, волнений и бунтов против засилия Москвы? Если выстроить уже известные факты и открывающиеся новые, такие, например, как полное запрещение упоминания в тридцатых годах имени Кастуся Калиновского, руководителя восстания 1863 года в Белоруссии и Литве, теоретически можно вообразить научную или публицистическую работу, в которой последняя треть ХVIII и весь ХIХ векбудут выглядеть периодом постоянных столкновений, вплоть до военных, с Россией. Правда, такого труда, переворачивающего сознание целого поколения, воспитанного совсем в другом понимании этого вопроса, пока нет. Но это не означает, что он в ближайшее время не появится. Продают же на книжных развалах Минска, Бреста и Гродно репринтные издания книг, выходивших в Белоруссии в годы фашистской оккупации, с обоснованием того, что вхождение белорусских земель в состав Российской империи было для белорусского национального бытия отрицательным фактором. Церковные обряды, местные традиции, – все, что являлось памятником глубокой старины и народного творчества, по мнению авторов этих книг, заменялись новыми, московского типа, чуждыми и совершенно непонятными народу. Москва даже запретила проповеди на белорусском языке! Насильственное воссоединение убило белорусскую самобытность, которую народ сумел не растерять в Речи Посполитой за пять веков.
