Ошеломленный художник спросил, о чем речь. Ольга Николаевна велела ему помолчать, пока мы обсуждаем его процентную долю. Вася молчать не мог и требовал, чтобы ему объяснили, в чем у него имеется процентная доля и почему мы обсуждаем ее без его участия. Но мы продолжали обсуждение, словно Васи среди нас в эти минуты не было. В конце концов единогласным решением постоянных жильцов мы постановили ввести Васю в курс дела, предложив ему пять процентов в случае удачного завершения предприятия. Взамен требовалось приложение его мужской силы в помощь Ивану Петровичу. Как раз занятие художнику, пока обитает в нашей квартире. В случае усердной работы обеспечим стол.
Вася выслушал рассказ про клад – или клады, – а также про скелет у соседей. И поклялся собственным животом, что будет молчать и никому не выдаст эту великую тайну. А если мы предоставляем ему не только крышу над головой, но и стол, готов прямо сегодня начать разбирать нам пол и стены.
И тут у Васи возникла мысль: а не мог ли Валерий Павлович каким-то образом прознать про клад? Может, потому и решил избавиться от художников? Вдруг он предположил, что клад хранится в мансарде? Была мансарда при деде Лукичеве? Мог дед (или папенька, или Нина) что-то там спрятать? Как она использовалась в прошлом веке?
– Стал бы Валерий Павлович идти на такие ухищрения из-за вас, – хмыкнула я. – Вася, ты уж прости, но ты слишком высокого о себе мнения. Если бы он захотел от вас избавиться… – Я пожала плечами.
Иван Петрович со мной согласился. Как и сестры Ваучские. Как и сам Вася.
Но ведь кто-то сгорел в огне – причем до неузнаваемости. И кто-то над нами пьянствовал в ночь с пятницы на субботу. Или нам с подругами только показалось, что пьянствовал? Может, мы просто так предположили, не ожидая ничего другого?
– А это точно пьянка была? – неожиданно спросил Иван Петрович, словно прочел мои мысли. – Марина, вспоминай-ка. И ты, Серега. Я-то рано отключился. Ольга Николаевна, Анна Николаевна, что за звуки были?
Я напрягла память. Светка с Наташкой хотели позвать мужиков сверху (или сами пойти к ним), услышав точно, что там мужики. Там что-то кричали. Но вот пьяные ли это были крики? И что-то там падало. Падение чего-то тяжелого подтвердил Сережка.
– У вас в мастерской могло что-то взорваться? – спросила я. – Вы хранили какие-нибудь химикаты или…
Вася отрицательно покачал головой. Так, чтобы разнесло толстенное перекрытие и в наружной стене образовалась дыра, – нет. Внимательно выслушав наш рассказ и обдумав услышанное, художник высказал предположение, что взрывное устройство было каким-то образом привязано к телам и сработало, когда до него дошел огонь. То есть пожар устроили преднамеренно – чтобы избавиться от трупов. И весь сыр-бор – для того же самого. А теперь Валерию Павловичу нужно избавиться и от художников.
– Но ведь он не знал, что вы сделаете ноги, – заметил Иван Петрович. – Не знал, что освободите ему помещение для этой дьявольщины. И он что, по-другому не мог избавиться от трупешников? Если уж так хотел. Других, что ли, мест и способов нет, в особенности если он гробами торгует? Должны же у него быть люди на кладбищах? Зачем все так усложнять?
Загадок становилось все больше. Перед нами стоял извечный вопрос русской интеллигенции: что делать?
Анна Николаевна заметила, что никто из постоянных жильцов нашей квартиры ни Валерия Павловича, ни его соколов в глаза не видел и, бог даст, никогда не увидит. Так зачем нам забивать себе голову его деяниями? Ну избавился от каких-то трупов, а нам-то что? Это дело милиции, если она, конечно, будет ими заниматься. Правда, в случае еще одного прихода капитана Безруких Васе следует безвылазно сидеть в комнате Ивана Петровича.
Наша задача – найти клад. Или клады. А все остальное – не наше дело.
Мы дружно согласились с Анной Николаевной.
После чего я отправилась за продуктами; Сережка – на пляж у Петропавловки с заданием пообщаться с окрестными мальчишками и выяснить, кому что известно; Анна Николаевна прилегла отдохнуть; Ольга Николаевна занялась обедом; а Вася попросил разрешения немного поспать – ощущал еще слабость от потери крови. Но вечером художник обещал приступить к выполнению основной задачи. Иван же Петрович отправился собирать бутылки и общаться с окрестными алкоголиками. Следующий этап кладоискательства был отложен до вечера.
