У Нины было немало драгоценностей. До самой своей смерти Полина Александровна помнила бриллиантовое колье, подаренное женихом ее младшей сестре перед свадьбой. В семье Ваучских даже сохранилась старая фотография на толстом картоне, сделанная в фотосалоне на Большом проспекте Петроградской стороны, – наверное, ближайшем к дому деда. Там Нина сидит в роскошном бальном платье, на обнаженной шее у нее блистает колье, а за ее спиной стоит Савватей Митрофанович, ее муж.
Ольга Николаевна принесла этот снимок и продемонстрировала нам. Поскольку в те времена о цветной фотографии еще никто не слышал, мы не смогли по-настоящему восхититься красотой старинной вещи, да и изображение было не самым крупным. Однако фотограф «Э. Брейеръ» разместил Нину таким образом, что колье оказалось точно по центру снимка и бросалось в глаза при первом же взгляде на фото.
Почему-то Полина Александровна была уверена, что ее сестра не увезла колье с собой. Помогая Нине собираться, Полина Александровна сказала, что не следует брать такую дорогую вещь на воды. Нина твердо ответила, что вообще никаких драгоценностей с собой не берет, хотя могла и обмануть. А могла и в самом деле не взять, оставить в квартире, поскольку больше было негде. После исчезновения мужа Нина жила у родителей.
В общем, не исключалось, что драгоценности находились где-то рядом.
Но все могло оказаться и поисками иголки в стоге сена. Следовало подготовиться и к такому варианту.
Иван Петрович вспомнил про увиденный мною скелет. Анна Николаевна покачала головой. Мог он там стоять с пятнадцатого года? В принципе – да, не рассыпался бы. Но как бы Нина заложила его кирпичами? Скрыть это от проживавших в квартире родственников и слуг было бы невозможно. Это же работы не на один час. Скелет наверняка относился к более позднему времени. Но вот ниша, в которой его нашли…
Мы дружно вскрикнули, подумав, что люди, прятавшие скелет, возможно, нашли наши драгоценности. И труп спрятали, и денежками – или драгоценностями – поживились. Все мы были искренне возмущены.
– Все равно нужно выяснять, чей скелет, – заметил Иван Петрович.
– Как? – спросила я.
Сережка высказал предположение, что следователи к нам еще нагрянут. Вот их и расспросим. Как бы из любопытства. И еще Сережка с пацанами во дворе поговорит. Дядя Ваня – с «мужиками». Ольга Николаевна – с бабульками. Я – со своими многочисленными знакомыми и учениками. Что-то разузнаем, а там видно будет. Может, начнем искать тех, кто этот скелет в нишу прятал, и требовать у них отдачи долга. Также требовалось срочно выяснить, кто купил соседнюю квартиру.
Завершая наше квартирное собрание, мы приняли решение: работаем сразу же по нескольким направлениям, но первым делом следовало сорвать со стен остатки обоев и внимательно их обследовать. Стены в смысле. В нашей части квартиры деда Лукичева. Простукать каждый сантиметр.
Предстоящие дни обещали быть очень насыщенными.
30 июня, вторник
На нашем следующем квартирном собрании мы обсуждали, с какой комнаты начинать обследование, то есть обстукивание стен.
Иван Петрович спросил у сестер Ваучских, что представляла собой каждая из комнат нашей коммуналки изначально: кто именно в них жил, как они назывались, и все прочее.
Ольга Николаевна воскликнула, что она родилась только в двадцать пятом году – откуда ей знать, что тут где размещалось до революции. Анна Николаевна заметила, что на момент, когда грянула Великая Октябрьская, ей было всего четыре года.
– Но ведь ваша мать могла вам что-то рассказывать, – заметила я.
Должна же была Полина Александровна хоть вскользь о чем-то упомянуть? Не могла она не вздыхать по былым временам, когда вся квартира принадлежала их семье.
Я предложила, чтобы мы все вместе обратились к логике. Комната, в которой теперь жил Иван Петрович, была темной – окно прорубили во время капитального ремонта. Значит, раньше использовалась как кладовка.
Ольга Николаевна и Анна Николаевна напрягли память. И, конечно, кое-что всплыло. Сами сестры теперь занимали бывшую комнату прислуги. Маменька еще возмущалась, что они были вынуждены в нее переселиться. Правда, комната была площадью восемнадцать квадратных метров – неплохо для прислуги, но если учесть, что остальные жилые, занимаемые хозяевами, насчитывали не меньше двадцати двух каждая… Наша с Сережкой аж целых двадцать пять. Она у нас разделена мною же установленной стеной – чтобы у нас с сыном получились изолированные помещения.
