– Ну, хорошо… А теперь, представь себе, что во время камлания – скажем, возле какого-нибудь священного камня, – появляется чужой человек. Что с ним могут сделать верующие?
– Прогонят, – пожал плечами Аким, – что же еще? А скорее всего, сами разбегутся…
– А напасть, убить, они разве не могут?
– Напасть? – Аким нахмурился. – Убить? С какой стати? Уж не думаешь ли ты, что якуты приносят своим духам человеческие жертвы?
– Да я не о том, – нетерпеливо проговорил капитан. – Я что хочу сказать? Люди же ведь знают, что шаманство – дело запретное, тайное… И потому должны бояться непрошенных свидетелей. Не так ли?
– Бояться, конечно, должны, – кивнул Аким. – Но все же… Я что-то не соображу – куда ты гнешь?…
Он проговорил так. Умолк, насупившись. И внезапно воскликнул, осененный догадкой:
– Ах, так вот ты о чем! Вот о чем. Ты думаешь, что старый Нюргун замешан в недавнем убийстве…
– А почему бы и нет? – прищурился Самсонов.
– Нет, нет, – покачал головой Аким, – никогда не поверю.
– Но почему?
– Да ведь Нюргун, я повторяю, далеко не дурак! И он знает, что религия сейчас уже не преследуется так, как раньше.
– Но и не поощряется.
– Это ясно. Однако больших строгостей уже нет… А вот за убийство закон наказывает беспощадно. И тут уж не отвертишься. Могут даже и к высшей мере приговорить. Ведь могут?
– Вполне.
– Ну, вот… И ты сам посуди: какой же ему смысл?…
* * *
В этот момент дверь избы распахнулась, и в комнату вошел– почти вбежал – рослый парень, одетый в замшевую парку[18]. Его голова была повязана пестрым платком.
Он быстро и взволнованно заговорил о чем-то. И лицо председателя сразу же напряглось и посуровело.
Якутский язык капитан знал, но не блестяще. А когда говорили быстро – совсем почти ничего не понимал. Но все же он сумел разобрать, что речь идет о Холме Пляшущего и о какой-то находке…
Он вопросительно посмотрел на Акима – и тот проговорил, нахмурясь:
– Вот новость – как раз для тебя! На холме найден чей-то труп.
– Кто нашел? – спросил капитан, торопливо вставая из-за стола.
– Вот этот парень. Наш пастух.
– А что он делал на холме? Ваши люди туда, кажется, не ходят…
– Вообще-то не ходят, верно, – сказал Аким, – место там скверное. Но так уж получилось…
– Я оленя искал, – сказал по-русски пастух, обращаясь теперь уже прямо к Самсонову. – Есть у нас один верховой олень – сильный, хорошо обученный, но с придурью… Как только его отпустят, он сразу норовит уйти куда-нибудь.
Ну, и мне на этот раз показалось, что он забрел на холм. И я тоже – туда… А там, смотрю, человек лежит. Не дышит.
– Когда ты там появился?
– Час тому назад…
– Человек этот – кто? Из ваших? Вообще – якут?
– Да нет, чужой… Русский.
– И ты никогда его не видел раньше? Не встречал гденибудь на прииске?
Задавая все эти вопросы, капитан поспешно надевал шинель, затягивал ремень, проверял оружие.
И Аким тоже оделся, сорвал с гвоздя охотничий карабин. И потом повернулся к Самсонову:
– Пошли?
– Нет, погоди, – сказал капитан. Голос его изменился, стал резким, командным. – Я пойду вдвоем с парнишкой. А ты давай – на прииск! Знаешь моего помощника Кравцова?
– Так точно, знаю, – привычно, по-военному, вытянулся бывший старшина.
– Передашь ему вот эту записку.
Самсонов набросал карандашом несколько слов в блокноте. Вырвал страничку. Сложил ее аккуратно. И протянул Акиму.
– Передашь – а потом поведешь следственную группу к холму.
* * *
А спустя еще часа полтора, на вершине холма толпились люди, слышался гул голосов, пылали костры.
Следственная группа вела обычную свою работу. Криминалисты осматривали и обмеряли место происшествия, фотографировали в разных ракурсах труп, составляли протокол…
И как всегда, в сторонке прохаживался капитан Самсонов, угрюмо посасывал трубку, думал.
А в нескольких километрах от него, среди сырых кустов и чахлых лиственниц, сидели Малыш и Портвейн и напряженно всматривались во тьму.
Странный красноватый свет, озаривший вершину Холма Пляшущего, вызвал у них недоумение и беспокойство. И Портвейн пробормотал:
– Черт возьми, что там такое? Пожар, что ли?
– Ну какие сейчас, по весне, могут быть пожары? – возразил Малыш. – Нет, там очевидно костры горят… Большие костры! Непонятно только: зачем их развели?
