1. Гибель самолета. Рябой якут и Заячья Губа. «Строго секретно. Перед прочтением уничтожить».
Самолет закрутился, подхваченный гибельным бураном. Сшиб верхушки двух лиственниц, рухнул на заснеженную поляну и там застыл, перекореженный, превратившийся в бесформенную груду металла.
А сутки спустя на поляну из хвойных зарослей выскользнула тощая дымчатая рысь.
Осторожно – припадая на лапы – она обошла мертвый самолет. И остановилась, принюхиваясь и колеблясь. Запах металла отпугивал, будил тревогу. Но сквозь него просачивался запашок человеческой крови; легкий, дразнящий аромат вкусной плоти. Он волновал и притягивал голодного зверя.
Некоторое время рысь стояла, не двигаясь и словно закаменев. А затем внезапно шерсть на ее загривке поднялась дыбом. Зарычав, она отпрыгнула в сторону. И бесшумно канула в кусты.
Таежную эту кошку спугнули звуки шагов и шумное людское дыхание.
Из кустов, отряхиваясь от снега, вышли двое.
Одеты они была одинаково – как близнецы – в длинные мохнатые меховые рубахи с капюшоном, в меховые мягкие сапоги. У каждого из них за плечом висел, стволом книзу охотничий карабин.
Все казалось у них одинаковым… Однако лица в мохнатых капюшонах никак не были схожи. Один из таежников был скуласт, узкоглаз, с темным плоским лицом, изрытым оспой и испещренным жесткими морщинами. Второй же являл собою тип чистокровного русака. На брови его из-под капюшона спадала светлая вьющаяся прядка. Глаза были серые, губы толстые. Верхнюю губу рассекал косой красноватый шрам.
Приблизившись к обломкам самолета, первый сказал гортанным сиплым голосом:
– Гляди, как гробанулся! В лепешку… Ай-яй. – Он поцокал языком. – И рысь, гляди, ходила вокруг, поживиться хотела… Это мы ее спугнули! Что ж, теперь все равно ничему уже не поможешь. Дело мертвое. Надо идти заявлять.
– Постой, Степан, не спеши, – быстро проговорил человек со шрамом, – самолет этот почтовый, ты понимаешь? Почтовый! Что-то ведь он вез…
И он поспешно стал разгребать руками снег, покрывавший кабину пилота.
Самолет ПО-2 – маленький, двухместный. Обычно на втором, заднем сидении, помещается пассажир. Но зачастую туда укладываются тюки с корреспонденцией и прочие «спешные» грузы… Теперь там царил хаос. Тюки от удара распались, рассыпались. И письма завалили тело пилота – расплющенного о рычаги управления.
Некоторые конверты были покрыты корочкой льда, розового от крови… И среди них находился большой, из плотной бумаги, пакет с пятью сургучными печатями, который сразу же заинтересовал человека со шрамом.
Достав пакет из общей кучи, он очистил бумагу ото льда и прочел адрес: «Прииск Радужный, старшему инспектору капитану Самсонову. В собственные руки».
– Радужный, – пробормотал человек со шрамом, – это же недалеко отсюда… А ну-ка, ну-ка. Интересненько!
Он взломал печати и принялся, нахмурясь, изучать содержимое пакета.
Там имелась бумага, в верхнем правом углу которой стоял четкий штамп: «Строго секретно. После прочтения уничтожить». А следующий за этим текст гласил:
«Якутское управление по борьбе с хищениями социалистической собственности (УБХСС) занимается сейчас вопросом утечки добываемых алмазов. Имеется одно „узкое место“, на которое почему-то администрация некоторых приисков обращает мало внимания… В частности, на прииске Радужный это обстоятельство особенно бросается в глаза. По имеющимся у нас сведениям, путь от карьера до обогатительной фабрики самосвалы проходят беспорядочно и, что самое главное, – бесконтрольно! Мы понимаем ваши трудности. Вы имеете полное право ссылаться на то, что прииск ваш новый, строящийся, еще не обеспеченный электроэнергией. Но все же мириться с подобными недостатками нельзя. Предлагаем вам позаботиться – во-первых, об освещении дорог, во-вторых, о строгом порядке следования машин, и втретьих, об учреждении специальных контрольных постов».
