— Напрасные хлопоты, Волин. Я сам только что с этого происшествия вернулся. А «жигули», покинутые бандитами, мы сами обнаружили на пятачке возле метро «Сокол».
— Ну и что?
— Все впустую: машина была угнана с Кутузовского проспекта за пару часов до покушения. Владельца проверили: он вне подозрений. Так что ты зря на премию рассчитывал.
— И опять «глухарь»?
— Не совсем так. В иномарке ехал Дым. Помнишь год назад ты опубликовал судебный очерк о банде Бобра. Так вот Дым был тогда косвенно причастен к его делам. Но доказательств мы собрали недостаточно и Дыму удалось выскользнуть. Ну а теперь, по нашим сведениям, у него конфликт с Хвостом. Тоже тип тебе известный. Похоже началась война из-за сфер влияния. Будем копать в этом направлении.
— А что с Дымом?
— Цел и невредим. Пули, предназначавшиеся ему, угодили в сидящего рядом охранника. Не повезло Сере: вряд ли выживет. А ты физиономии киллеров не приметил?
— Нет, все произошло скоротечно. Да и отвлекся я на подстреленного мужика, ехавшего со мной в одном автолайне.
— Жаль, что помочь нам не сможешь. Слушай, пошустри по своим репортерским каналам. Если появятся новости, то звони. А я буду держать тебя в курсе дела. И о войне между Дымом и Хвостом нигде не труби: пока рано!
Положив трубку, Кондратов, задумчиво потер подбородок: «И мне вмешиваться в их дела рановато. Пусть банды между собой пободаются. Трупы плохих парней спишем в графу „издержки“, а уцелевших повяжем. И нам, и судьям меньше работы будет. На войне, как на войне».
Вечером Волин лег спать, но сразу уснуть ему не удалось. Обилие пережитых за день впечатлений заставляло усталое сознание балансировать на грани сна и реальности. Сменяя друг друга, возникали мрачные картины задушенной старухи, застреленного случайно пассажира и лежащего в ванной комнате с проломленной головой Желтова. «А что если я своими криминальными репортажами и детективными книжонками привлекаю в свою жизнь опасные события? Это страшно! И к тому же я согласился дополнить свою предыдущую повесть новыми кровавыми эпизодами. Как бы это мне боком не вышло! И лишь чудесное избежание гибели в автолайне дает надежду на благополучный исход всей этой истории с горой трупов».
Последняя мысль несколько притупила тревогу и Волин наконец погрузился в тяжелое словно похмельное забытье.
Утром он встал невыспавшийся и злой. Надо было ехать в редакцию газеты и подобрать фотографии к выпуску очередного репортажа. Наскоро выпив чаю, Волин вышел на улицу. Из стоящего возле подъезда «Джипа» вышли двое «качков» в одинаковых синих костюмах и направились к нему. Мелькнула страшная догадка: «Неужели так быстро прознали, что я являюсь свидетелем покушения на Дыма и подослали киллеров?»
Подойдя к нему вплотную, один из громил, приветливо пригласил:
— Здравствуйте, Илья Антонович. Вас срочно хочет видеть один человек. Мы должны доставить вас к нему. Не волнуйтесь, это не надолго. А потом мы отвезем вас, куда скажете.
«Последняя фраза должна вселить в меня надежду на благополучный исход. Это действительно так или просто хотят, чтобы я без шума подчинился? А какая разница? Все равно у меня нет выбора».
Старательно демонстрируя независимость, Волин неторопливо направился к иномарке. Стиснутый с двух сторон крупными телами боевиков, он внимательно вглядывался в мелькающие за окном дома.
«Они везут меня на окраину Москвы в какой-то „спальный“ район: здесь дома-башни на одно лицо, как близняшки. Стоп! Мы минут десять назад уже проезжали мимо универмага, в витрине которого манекен с короткими черными волосами держит в одной руке керамическую вазу, а другой протягивает потенциальным покупателям настольную лампу. Похоже, эти громилы кружат по улицам проверяя, нет ли за нами слежки. Дело, наверняка серьезное и надо быть настороже».
Внезапно машина резко, проскользнула, едва не коснувшись дверками железных прутьев уличной ограды, в небольшой дворик и остановилась. Спеша и нервничая, боевики повели Волина в подъезд. Поднявшись на последний этаж, подошли к фанерной двери. Один из сопровождающих трижды гулко стукнул ладонью. После небольшой паузы из-за двери поинтересовались?
