Недовольна. Нехорошо чувствую себя. Неловко…
Так, казалось, твердо на этих днях решила: для будущего – и близкого, и более отдаленного – надо при каждом удобном случае делать внутренние усилия. Хоть и поздно – развивать волю…
И сегодня снова не решилась перебороть застенчивости – если это так называется – и попросить Зинаиду Семеновну (Дмитриеву) заниматься со мной. Вышла в коридор. Говорила с ней. Но об этом – ни звука…
Я не знаю даже причин этой нерешительности. У меня даже мысли в ту минуту не было, что опять придется выслушать разные обидные вещи. Это было гораздо раньше. Но тут?! Не хочется разбирать – почему?..
И так скучно стало от этого! То есть – вот оттого, что не сделала решительного шага! Противно ждать «будущего раза»!..
За эти дни – еще мысли. Несколько. Например: во имя чего отгораживаюсь я так старательно от жизни и людей? Если бы не было этого, может быть, невозможны были бы и эти строки:
И дни есть: все – Добро, и Красота,
и Истина в сияньи непорочном —
бессмысленными кажутся. Пуста
немая жизнь в спокойствии непрочном.
И мир проблем, решающихся в век
гипотез смелых хороводом дружным,
искусства мир, где грезит Человек, —
стает внезапно ложным и ненужным.
Безумно вдруг охватывает мысль: узнать,
где бьется мощным боем сердце жизни?
Не разумом – всей сущностью понять,
что – кровь его в круговороте жизни?
И так и жить: ведь кровь его – во мне!
Порвать душой с условностью и ложью…
..............................
Вокруг ответа нет… И пусто в буднем сне…
И нет пути туда… – Глухое бездорожье…
Среда, 12 (декабря)
Я думала, что это уже прошло – и не вернется. По крайней мере, не вернется так быстро. Но оно снова пришло…
Моя боль – непроясненность, мой призрак – бессилье, моя мýка – невозможность реализации смутного. И всё это – так гнетет и давит!.. До тоски и слез!
Исчезает последнее, что делало эту жизнь достаточно сносной, чтобы тянуть тоскливую лямку. Ни звуки, ни краски не говорят уже ничего, и слова теряют смысл и значенье. Точно все – далеки-далеки. Те, с кем живешь и кого обычно любишь. Не умеешь даже найти слов – самых простых – для них. И это – тоже тяжело и мучительно…
Хочется ничего не видеть, не знать! И – ляжешь лицом к стене… Но от себя не уйдешь. Болит тоска в груди, и капают на подушку прячущиеся слезы…
Сегодня опять, кажется, будет это самое. Я всего меньше ожидала этого теперь…
За месяц было несколько теплых минут. Одна из них – 24-го (ноября). Был Гриша (Куклин) – у Кати на именинах. Ожило многое – из старого, только – озаренное еще Зоиными (Лубягиной) рассказами и магическим светом невозвратимого.
Зоя говорила, что он (Гриша) очень-очень переменился к худшему. Может быть. Даже – наверное. Но мне – всё равно это. Безразлично. Потому что то светлое, что в нем было, так и осталось светлым. Это – его художественное чувство. Чутье в области искусства. Оно – живо. Оно сказалось сейчас же. И с наслаждением я слушала о «Ночном поезде»416 и «Вечернем звоне» Столицы…
А потом – как-то раз, в субботу (8 декабря) – я пошла к Предтече417. И к Лиде (Лазаренко-Гангесовой) – после (было у меня намерение)… И я увидела ее (Лиду) днем, в Церкви – измученную, выбитую из равновесия. Встала позади нее – молча. И она на мгновенье прижалась ко мне…
У ворот я хотела проститься… Часто я поступаю против себя. Но хотелось мне ясно увидать, услышать, что я нужна. И я услышала. Почувствовала…
Меня крепко повернули к калитке. «Посмотреть двор». А он действительно был сказочный: деревья – в кружевах куржевины418, хрупкие, ласковые березки…
– Прощай!..
– Нет… Пойдем!.. Неужели ты не понимаешь, что мне тебя нужно?! Я так измучилась! Сегодня выбита из равновесия совсем… Не понимаешь?!.
У меня всё сердце истерзано жалостью и мýкой, и такой любовью затоплено!.. Только – мне стыдно сказать об этом. Не хочу, чтобы видел это кто-нибудь… И только – молча прижимаю к себе ее голову…
И кажется мне, что минутами нужна я Лиде моей неизмеримо больше, чем раньше, что бывают минуты, когда женщине нужна именно женщина, а не мужчина – хотя бы и любимый и любящий муж…
И всё же – я ничего не умею сказать. Только – чувствовать могу, а показать этого не умею, и голос звучит фальшивой и ложно-насмешливо-спокойной нотой…
