Тайны открытий XX века - страница 162

Наконец, — и это мнение Тобайеса вызвало наибольшие возражения, — можно предположить, что «хомо эректус» (или «хомо эргастер»), готовясь к плаванию, планировал свои действия, обсуждал их, то есть… говорил, высказывал свои мысли вслух, владел речью.

Традиционно считается, что лишь «хомо сапиенс» был наделен искусством речи. Все другие гоминиды могли издавать лишь нечленораздельные звуки. Если бы не авторитет Тобайеса, известного, например, по результатам блестящей археологической экспедиции в Стеркфонтейне (ЮАР), его идеи, возможно, были бы отвергнуты с порога. Но ученому уже доводилось едва ли не в одиночку отстаивать гипотезы, которые, в конце концов, находили подтверждение. Так, он еще в начале 1980-х годов предполагал, что древнейшие гоминиды населяли не только район Восточно-Африканского грабена — довольно быстро они расселились по всему континенту, где шло становление своих самобытных форм и разновидностей. Открытия конца 1990-х — начала 2000-х годов подтвердили правоту «вольнодумца». Может быть, нам придется со временем признать и речевые таланты за человеком прямоходящим?

Что касается гипотезы о «Homo erectus morechodus», тут Тобайес мог сослаться на ряд открытий, сделанных авторитетными учеными. Один из главных его аргументов — результаты археологических экспедиций на острове Флорес.

Начиная с 1977 года австралийский археолог Майкл Морвуд вел раскопки на этом острове. В конце 1990-х годов он обнаружил здесь каменные орудия труда. Возраст древнейших находок составил 840 тысяч лет.

Однако Флорес во все времена был отделен от суши глубоким проливом. Для крупных млекопитающих этот водный барьер был непреодолим. Можно назвать лишь два исключения: стегодонты и Homo erectus.

«Логично предположить, — говорит Морвуд, — что Homo erectus уже пользовался какими-либо плавучими средствами. Ведь выявлены параллели в развитии орудий труда, которыми пользовались на Яве и Флоресе. Очевидно, племена, населившие Флорес, по-прежнему поддерживали тесные отношения с населением континента (в ту пору Ява соединялась с Евразией, составляя юго-восточную оконечность континента. — А.В.)». А как еще можно было поддерживать отношения, не совершая регулярно поездки с одного берега на другой?

Морвуд также убежден в том, что Homo erectus мог разговаривать. «Без языка невозможно было детально спланировать плавание и подготовиться к нему». И если быть последовательным, то надо и за тогдашними обитателями Северной Африки признать право пересекать морские проливы на саморучно снаряженных плотах. В Юго-Восточной Азии универсальным материалом прямоходящих корабелов был бамбук, на берегу Африки, — наверное, древовидный можжевельник, пинии, кедры.

Итак, моря и в глубокой древности не разделяли страны и племена, а соединяли их. «Мы должны, наконец, признать, какую огромную роль сыграла вода в развитии и распространении гоминидов», — говорит Филип Тобайес. Наши предки обычно собирали пищу по берегам морей, рек и озер, куда чаще обычного сходилось зверье. В поисках добычи люди привыкли заходить в воду, не боялись бултыхаться и плавать; здесь они научились передвигаться, оседлав плавучие стволы деревьев. Отсюда недалеко и до идеи скреплять несколько стволов кряду, чтобы можно было увереннее преодолевать большие расстояния.

И все же, стоит взглянуть на карту современной Европы, как вкрадывается недоверчивая улыбка. От Туниса до Сардинии — 175 километров. И этот путь люди проделали на небольшом плоту, не зная, куда приведет их игра волн? Кажется, наука, а вместе с ней и род человеческий, совсем потеряла почву под ногами. В эпоху плейстоцена периоды потепления чередовались с длительными периодами похолодания. Тогда Северную и Центральную Европу, словно Антарктиду, накрывали ледники. Их высота достигала 2,5 километра. В это время уровень Средиземного моря падал почти на 120 метров. Обширные шельфовые участки моря пересыхали. Острова Капри и Эльба становились частью Италии. Сардиния и Корсика соединялись сухопутным мостом. Их отделял от суши пролив шириной всего 25 километров. Расстояние между Европой и Африкой в районе Гибралтарского пролива уменьшалось до пяти-десяти километров.