Нужна ли России Чечня?
Это не вопрос для 120 миллионов русских.
Это проблема тех, кто в великом государстве претендует на многое, составляя его ничтожное меньшинство, и по выражению генерала Ермолова "не поддается воспитанию".
Перспективы
Чем мрачнее предсказание, тем точнее оно сбывается.
Изложенное выше дает основания сделать вывод о том, что ситуации будет развиваться по худшему и, как представляется, неизбежному для России варианту. Мы обречены на существование в соседстве с "горной Чечней" на условиях всего лишь "призрачного мира". Но одновременно не можем себе позволить повторения рецидивов террора, заложничества и бандитизма исходящего из Чечни.
Не приходится сомневаться в том, что нейтрализация терроризма не закончится достижением целей "антитеррористической операции" с ложным перевоплощением бандитов в блюстителей федеральных законов и подписанием договоренностей за счет русского народа.
Недавняя история показывает, что всякие попытки быстро решить проблему политическими средствам обречены на провал.
В самом деле, ради кого и каким образом должна быть установлена законная власть, если на сегодняшний день далеко за пределами Чечни находится не менее 50% чеченцев, а численность объединенной группировки войск почти сопоставима с численностью милитаризованной до крайности и страдающей расовой ненавистью части ее населения?
"Пособническая база..."
Не стоит особенно рассчитывать на то, что чеченский узел может быть развязан экономическими мерами. Представим себе, что с окончанием военных действий на территорию Чечни вернутся из соседних республик 130-150 тысяч беженцев. "Население республики" с учетом численности войск будет на 30% состоять из военнослужащих, и если учесть, что "коренное население" представляет собой на 99% "пособническую базу бандитизма" и "условно мирное мужское население" (от 10 до 60 лет - около 50-60 тысяч), то восстанавливать экономику будет просто некому.
Чтобы разворовать уже выделенные из бюджета миллиарды рублей нужно немного - с участием "конструктивных сил", "демократическими выборами" (под бандитскими стволами или под охраной федералов), по тейповым и семейным признакам сформировать местную власть. Что собственно и сделано, если судить по грызне Кадырова с Биктемировым. Но чтобы освоить такие средства при умеренной заработной плате нужно 100 тысяч специалистов-профессионалов, которых в Чечне нет. Следовательно, ее население, пусть и временно, должно быть увеличено на 100-120 тысяч человек за счет "мобилизованных" из русских областей безработных. Мобилизация в таком объеме будет успешной, в этом сомневаться не приходится. Правительство и Н. Кошман еще зимой разработали "план восстановления Чечни" с применением военно-строительных отрядов.
Может случиться так, что страх оказаться в заложниках не прибавит энтузиазма русским строителям светлого завтра обновленной Ичкерии. Но чуда исправления "горского менталитета" в одночасье тоже произойдет. В очередной раз, оставаясь на 100% дотационной, Чечня с ее коренным населением, развращенным войной, может превратиться в "поставщика трупов", в зону работорговли, заложничества и бандитизма. И никакие выборы не помогут, а представительство Чечни в Думе будет всего лишь легализованным рупором вахкабизма. Единственная альтернатива это консервация ставшей уже привычной схемы "военно-административного управления" на равнинной части Чечни и полная блокада горных районов с периодической их зачисткой в ответ на бандитские вылазки. Но вполне вероятно, что "период созидания" при условии частичного вывода российских войск может оказаться повторением 1996 года.
Чтобы обеспечить какое-то подобие мира в Чечне, не знающей другого авторитета кроме непреодолимой силы, действительно потребуется формирование военно-административной системы управления с чрезвычайными полномочиями при полной изоляции местных авторитетов. Но ее эффективная работа может быть обеспечена только при наличии подавляющего военного превосходства. И здесь одной 42-й дивизией МО и 46 бригадой ВВ не обойтись.
